Сочинения Н.В.Шелгунова. Т.1

591 СТАТЬИ ОВЩЕСТВЕННО-ПЕДАГОГИЧЕСКІЯ. 592 Неріодомъ до 15 лѣтъ потому именно и нужно пользоваться, что эта пора бываетъ только разъ въ жизни и нотомъ уже не повторяется. Только въ это время механическаго запоминанія можно ввести въ душу множество фактовъ и знаній, который потомъ усвоиваются уже съ трудомъ. Нѣсколько позже, когда въ юношѣ пробуждаются пдеальцыя стремленія, когда являются въ немъ страсти, вся- кое механическое заучиваніе утрачпваетъ свой ин- тересъ. Не память ослабѣваетъ въ это время, какъ думаютъ обыкновенно, а просто душа занята дру- гой работой, и хотя она воспринпмаетъ новыя нред- ставленія, матеріалъ памяти копится по прежнему, но этотъ матеріалъ не отличается больше нреж- нимъ разяообразіемъ. Въ немъ замѣчается пзвѣ- стяая тенденціозность, ибо силы души направлены те- перь на подведеніе итога; онѣ выплетаютъ сѣть міро- , воззрѣнія, онѣ создаютъ такъ называемый образъ мыслей, онѣ пополняют!, запасъ памяти лишь въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ чувствуются разрывы и пустые промежутки, нарушающіе цѣльность сѣтп. И чѣмъ больше живетъ человѣкъ, тѣмъ такъ называемая память становится одностороннѣе и спеціальнѣе. Въ старости и она слабѣетъ, ибо ослабѣвшая стреми- тельность къ внѣшнимъ впечатлѣніямъ ослабляетъ чувственное воспріятіе, и человѣкъ роется больше въ давно скопленномъ матеріалѣ, только комбини- руя его по новому и дополняя его вновь слабо. Говорить еще, что память слабѣетъ по мѣрѣ развитія философской способности. Это одна изъ фразъ, нзобличающихъ свое метафизическое про- исхождепіе. Мы узке знаемъ, что память слабѣть не мозкетъ, потому что она — собранный и постоянно увеличивающійся запасъ фактовъ. Въ этомъ запасѣ мозкетъ быть большее или меньшее разнообразіе, онъ мозкетъ дѣлаться въ одну сторону, но собпраніе матеріала никогда не прекращается, и поэтому па- мять не только не слабѣетъ, а, напротивъ, постоянно растетъ. Такъ называемая философская способность есть только нзвѣстяый разсудочный процессъ; это — стремленіе привести всѣ накопленные факты въ стройную систему, стремленіе, живущее во всякой душѣ, но не для всѣхъ осуществимое. Конечно, каждый человѣкъ живетъ внутреннею жпзныо; нѣтъ ни одного, кто бы не пытался слагать или не сла- галъ себѣ извѣстнаго образа мыслей, потому что каждый живетъ, а, жить значить дѣйствовать, а для дѣйствія нужны руководящіе стимулы. Но не всѣ изъ матеріала памяти въ состояніи создать одинаковый представленія, слозкнть полное, без- нромежуточное и ианболѣе безошибочное міровоз- зрѣніе, высвободиться въ этомъ процессѣ души отъ посторонний, впечатлѣній и вліяній, мѣшающихъ вѣрному итогу и правильной постройкѣ, создать себѣ благопріятныя зкитейскія обстоятельства. Фи- лософская голова поэтому есть такая голова, въ которой группы иредставленій размѣщаются въ стройномъ, спокойиомъ едпнствѣ, безъ промежут- ковъ и порывовъ, которая свободна отъ лозкныхъ представленій и предразсудковъ, которая чузкда грубыхъ нротиворѣчій, которая работала подъ гармоннческнмъ, ровными, давленіемъ разнообраз- ныхъ душевныхъ силъ и вслѣдствіе нормальнаго состоянія основъ пришла къ нормальному выводу. Понятно, что такая голова въ моментъ плетенія сѣти представлений изъ собраннаго уже матеріала можетт, пріостановнться собнраніемъ новаго, если сдѣланный запасъ вполнѣ достаточенъ для работы. Но это вовсе не ослабленіе памяти. Напротивъ, философскія головы, болѣе чѣмъ другія, пополня- ютъ запасъ своей памяти и постоянно создаютъ изъ своего матеріала новыя и новыя комбинации Философской головой даже нельзя быть безъ гро- мадныхъ воспринимающих!, средствъ, потому что изъ скуднаго матеріала ей нечего строить. Но большинство людей — не философы; большин- ство лишено тѣхъ гармоническихъ средствъ, кото- рый создаютъ философское мышленіе, п находится обыкновенно въ трудныхъ зкптейскихъ полозкеніяхъ.. Хотя память есть вообще единственное основаніе для всѣхъ душевныхъ построеній, но не нужно забывать, что въ душѣ существуютъ еще агенты, подъ вліяніемъ которыхъ возводится постройка, и которые дѣйствуютъ нерѣдко, какъ самая безио- копная и шумная камарилья. Запасъ фактовъ, конечно, — коренное основаніе, изъ котораго возни- каетъ весь будущій нравственный и интеллектуаль- ный человѣкъ; но матеріалъ, скопленный въ вндѣ памяти, можетъ въ разсудочномъ результат!) изоб- разить самую разнообразную сѣть, смотря потому, при какихъ условіяхъ и обстоятельствахъ она со- здавалась. Два человѣка, при одномъ и томъ же запасѣ памяти, сложатъ два совершенно различ- ныхъ міровоззрѣнія, если они формировали свой образъ мыслей при различныхъ зкптейскихъ обстоя- тельствахъ. Чувство, при которомъ они восприни- мали факты, сообщаетъ пмъ иногда самую разно- образную подкладку, то болѣе или менѣе темную, то болѣе пли менѣе розовую. Горе, радость, бѣд- ность, богатство, нравственный гнетъ или свобода оставляют!,, рядомъ съ воспринимаемыми фактами, слѣды извѣстныхъ чувственныхъ ощущеній, кото- рый, какъ самостоятельный величины, служатъ вспомогательнымъ матеріаломъ, сообщающнмъ из- вѣстный характеръ или цвѣтъ слагаемому образу, мыслей и работѣ разсудка; здѣсь памятъ дѣйствуетъ. только одной стороной предлагая лишь мертвый матеріалъ, зкизненность которому придаетъ болѣе или менѣе сильное и болѣе или менѣе пріятное чув- ство, которымъ сопровоясдалось его воепріятіе. И бѣдный, и богатый смотрятъ на умершаго съ голода человѣка. Фактъ и для того, и для другого одина- ков!,; но только въ разныхъ мѣстахъ души онъ у нихъ пристроится н вступитъ въ различный ас- соціаціи представленій. У бѣдняка есть узке цѣлын рядъ слѣдовъ той зке категоріи, созданных!, прак- тикой его собственной жизни. Новый слѣдъ для него — только логическое нродолзкеніе того, что существуетъ, послѣдняя цифра для итога, который подведетъ разумъ. И чувство, постоянно сопрово- зкдавшее прежніе факты, при этомъ новомъ, финаль- номъ фактѣ досгигаетъ своего высшаго предѣла и кладетъ свой глубокій, черный слѣдъ въ душу бѣд- няка. Въ богачѣ, выросшемъ въ довольствѣ, подоб-