Сочинения Н.В.Шелгунова. Т.1

727 СТАТЬИ ОБЩЕСТВЕННО-ПЕДАГОГИТЕСКІЯ. 728 нуты — ребенокъ уже болтаетъ ногами, выщипы- ваетъ изъ своего платья ниточки, и машина опять работаетъ. Спросите: для чего, какой во всемъ этомъ смыслъ?. Ни для чего: жизнь есть вѣчное двшкеніе и вѣчная дѣятельность; у нея нѣтъ дру- гихъ цѣлей, кромѣ дѣятельности п двпженія. Услоясненный душевный міръ развитого человѣка вводить въ его жизнь множество элементовъ п свя- зываётъ пхъ сознаніемъ въ одно цѣльное. Но сущ- ность жпзненнаго процесса остается тою же роко- вою неизбѣлыостыо, какъ падающая лавина. Сѣть установившихся представленій не есть сила дви- гающая: она — сила направляющая, въ корнѣ я;е всего лежитъ рефлектирующій организмъ, никогда незнающій покоя. Жизнь — далеко не наслажденіе; милліоны людей никогда ничѣмъ не наслаждались, и будетъ спра- ведливѣе, если мы скажешь, что съ перваго своего появленія человѣчество только страдало. Не это ли етраданіе людей создало и Эпикура, хотя изъ его школы сдѣлали не то, чего хотѣлъ онъ. Впрочемъ, страдаемъ ли мы, или наслаждаемся — къ чему ве- дутъ эти слова? Живя, мы гонимся не за наслажде- ніемъ, не за страданіемъ: мы просто жпвемъ. Къ какимъ мы придемъ результатамъ, что въ частно- сти пли вообще дастъ намъ лгазнь и куда она насъ уведетъ — кто объ этомъ изъ насъ думаетъ? Мар- тинъ Лютеръ, выступивъ протпвъ католицизма, не думалъ о томъ, сожгутъ его пли нѣтъ, — вопросъ жизни заключался для него не въ этомъ, а въ тѣхъ психическнхъ процессахъ, которые въ немъ про- исходили на основаніи ассоціацій представленій и чувствъ, сложившихся въ его душѣ. Еслпбы цѣлью жизни Лютера было наслажденіе — онъ послушался бы совѣта своихъ друзей и не поѣхалъ бы въ Вормсъ. Но онъ не только поѣхалъ, — онъ заключила свою рѣчь знаменитыми словами: «Здѣсь я передъ вамп, и пначе поступить я не могу. Аминь». Въ этихъ словахъ вся психологія. И также поступили Иванъ Гусъ, Бруно и всѣ великіе мученики науки и муче- никп идеи. Ихъ — милліоны, имена пхъ неизвѣстны, но каждый изъ нпхъ, какъ Мартпнъ Лютеръ, по- ступалъ потому, что не могъ поступить иначе; ка- ждый изъ нпхъ страдалъ и мучился. Скажите, для чего, если жпзнь — наслажденіе'? Кто бы вы ни были — трусъ илп человѣкъ муже- ственный, филистеръ или порядочный человѣкъ, человѣкъ крошечваго самолюбія и мелкихъ чувствъ пли человѣкъ прощающаго, великодушнаго сердца — загляните въ свою душу, и вы скажете, какъ Лю- теръ: «Иначе поступить я не могу». И поступая такъ, какъ вы поступаете, вы не справляетесь съ тѣмъ, будете ли вы наслаждаться, или нѣтъ, но руководитесь иными мотивами п идете своимъ пу- темъ въ направлены, на которое поставила васъ жизнь. Дѣловой англичавпнъ, задавшійся мыслью скопить деньги, чтобы провести старость въ празд- номъ наслаждены, впадаетъ въ сплинъ и кончаетъ самоубійствомъ. То, что люди зовутъ цѣлыо, совсѣмъ не то, что они понимаютъ. Общей цѣли нѣтъ, а есть только частныя удовлетворенія желаній, и въ этихъ-то удовлетвореніяхъ и заключается наслаждевіе. Но наслажденіе — не цѣль жизни, ею не можетъ быть за- конченный п подведенный итогъ, ибо законченный итогъ есть прекратившаяся дѣятельность, а прекра- тившаяся дѣятельность — смерть, а не жизнь. Жизнь заключается въ самомъ процессѣ движе- нія, въ процессѣ достиженія. Дѣловой англпчанинъ, задавшійся мыслью скопить деньги, жиль до тѣхъ поръ, пока ихъ копилъ; кончпвъ — онъ кончплъ жить. То, чтб зовутъ обыкновенной цѣлыо, есть не больше, какъ сознательный элементъ, дающій пз- вѣстное направленіе нашей дѣятельности. Дѣль — это нагаъ идеальный руководитель, и какъ этотъ руководитель иногда ошибается, можно видѣть изъ того, что большпнствомъ людей руководятъ самыя ничтожныя, мелкія цѣли, которыя приводятъ пхъ къ такимъ же результатамъ. Ничтолшая цѣль дѣ- лового англичанина привела его къ самоубійству. И въ то же время цѣль для насъ все; отнимите ее у человѣка, и человѣкъ отказывается отъ жизнп. Отчего стрѣляются гимназиста, срѣзавшійся на эк- заменѣ, или влюбленный юноша, не встрѣтившій взаимности? У нпхъ пропала цѣль жизни, исчезло содержимое души, дающее наиравленіе ихъ дѣя- тельности; что же имъ дѣлать, когда пмъ кажется, что имъ ужъ больше дѣлать нечего, когда они не чувствуютъ въ себѣ никакого матеріала для жизни? Но цѣль тута ни при чемъ: причина — въ ничтож- ности и огранпченностн сѣти представленій и всего міровоззрѣнія. Ничтожный результата получился потому, что въ основѣ его лежалп мелкія чувства и мелкія мысли, и тутъ, но только въ иной формѣ, мы видимъ тотъ же процессъ, какой совершается въ разбогатѣвшемъ ангдичанинѣ, отказавшемся отъ дѣлъ. Вотъ почему на языкѣ моралистовъ убій- ство зовется безнравственностью, а на языкѣ пси- хологовъ — слѣдствіемъ скудости представлены и отсутствія идей. Жизнь есть дѣятельность души, и чѣмъ шире эта деятельность, чѣмъ большая масса представлены ее возбуясдаетъ и чѣмъ больше струнъ задѣваетъ она въ душѣ, тѣмъ полнѣе жизнь. Человѣкъ не ро- дился Робинзономъ, и жпветъ онъ не на необптае- момъ осгровѣ. Онъ только потому и жпветъ, что его окружаютъ природа и люди. Слѣдовательно, вся его жизнь, все содерлсаніе его природной дея- тельности завпситъ отъ окружающаго міра, и его «я» существуетъ нравственно лишь потому, что существуетъ другое «я». Но мы уже знаемъ, что душевная деятельность идетъ, всегда расширяясь. Чѣмъ больше завязывается въ человѣкѣ узловъ представленій, тѣмъ шире и полнѣе сѣть его міро- воззрѣнія, потому что каждый новый узелъ даетъ его душѣ работу и заставляетъ его завязывать но- вые узлы. Это безконечный прогрессивный процессъ, въ которомъ личное «я» только потому и соста- вляетъ центральную точку, что есть другія «я», безъ которыхъ человѣку нечего дѣлать и невозмож- но жить. Вотъ узелъ той солидарности, которая связываетъ насъ съ людьми, даетъ содержаніе всему нашему міровоззрѣнію, опредѣляетъ характеръ на-