Солдаты

дывалъ ружейные артикулы, вообще не достаточно проникался красотой военной науки. — Ножку, ножку! Чтобы зем-тя дрожала! Чтобы самъ полковникъ Бунякинъ изт^ своей спальни слы- шалъ, какъ вы идете!—кричали командиры. Выправка, внѣшняя красота, чистота отдѣлки и, на- ряду съ этимъ, полнѣйшая профанація начальниковъ даже въ военныхъ уставахъ, грубость, жестокость, взяточничество, подхалимство нередъ старшими и хамское безсердечное взгрѣваніе. нодчиненныхъ. Л какая умственная тупость, какое нравственное убо- жество! Вся жизнь въ „лычкахъ", въ нашивкахъ. Они, эти лычки—весь цеятръ и вниманіе команд- наго состава. Тутъ Альфа и Омега, начало и ко- нецъ всего ихъ нравственнаго, духовнаго об.лика. За нихъ они старались, „взгрѣвали", наводили лоскъ на сорока пятилѣтнихъ стариковъ, изъ ста- рыхъ, сгнившихъ пней, брались сдѣлать игрушку, выточенную на токарномъ станкѣ „бунякинской" дисциплины и выкрашенную лакомъ зуботычинъ и подзатыльниковъ. За эту „работу", за эту „отдѣлку" они оставлялись въ кадрѣ, служили по три года. Ни газетъ, ни книгъ они не читали, ни войной, ни политикой не интересовались. Книгъ, положимъ, старый режимъ не допуска.лъ или допускалъ съ большой осторожностью; онъ боялся, что нравствен- ную духоту казармы насквозь нрорѣжетъ „вольный духъ свободы", но газеты намъ разрѣшались. „Рус- ское слово", „Раннее утро", „Вечерній курьеръ"... этихъ „газетъ" бояться ему нечего,—во.ткъ волка рѣдко кусаетъ. Газетъ-же соціалистическихъ въ то время, „слава Богу", не было. И я за все время только два раза видѣлъ у ,,кадровыхъ" газету. Мы же, ратники, каждый день имѣли одну—двѣ, хотя для чтенія ихъ у насъ почти совершенно не было времени, то.лько во время чая. И вотъ, какъ результатъ этой душевной пустоты и умственной тупости командировъ стараго порядка— карьеризмъ и садизмъ властвовапія, полная развра- щенность въ примѣненіи дисциплинарныхъ взыска-