Солдаты

И гречневой кашей съ сахарныхъ пескомъ вмѣсто сала, но послѣ стали кормить рыбой съ краснымъ ржавымъ наваромъ и непріятнымъ, тухлымъ запа- хомъ. Номеровъ нриличныхъ въ Ардатовѣ нѣтъ, и я, вмѣстѣ съ земляками, остановился на „постояломъ дворѣ", гдѣ было очень много народу. Изба, кото- рую намъ отвели для „спанья", была очень грязна. Стѣны, когда-то оклеенішя обоями, ободраны, въ кровавыхъ пятнахъ отъ раздавленыхъ клоповъ; съ оконъ, низкихъ и зеленыхъ отъ сырости, текла ручьями вода. Полъ очевидно не былъ скрѳбенъ больше года,—на немъ изъ грязи образовались шишки. Спать мы легли на голомъ полу, такъ какъ ни лавокъ, ни полатей не было. Пѣкоторымъ хо- зяинъ „постоялки" сердито бросилъ обтрепанныя рогожи, грязныя, какъ самъ полъ, большинств6-жѳ легло на своихъ „пинжакахъ", положивъ подъ головы сумы съ бѣльемъ и ѣдой. Мы умирали отъ тоски и неопрѳдѣленности: Хоть бы скорѣѳ ужъ одинъ конецъ! Мы часто хо- дили въ воинское присутствие, спрашивали, когда будетъ пріемка, но писаря—щеголи, благородные рыцари исправішчьихъ горпичныхъ и кухарокъ, отвѣчали небрежно: „намъ неизвѣстпо". Но вотъ, наконецъ, объявили, что пріемка будетъ 24 г о . Вѳчеромъ во дворѣ воинскаго присутствія собрались всѣ ратники. Принимали но волостямъ. Наша Успенская во- лость была принята послѣдней. Среди ратниковъ прошелъ слухъ, что „браковки" не будетъ. Извѣ- стіѳ это на имѣвшихъ причины на освидѣльствова- ніе ііодѣйствовало ошеломляюще. И, дѣйствительно, браковки не было. Принимали всѣхъ: и глухихъ, и хромыхъ, и одноглазыхъ. Назначали, впрочемъ, и на комиссію, но дѣлалось это спепіально для того, чтобы плохо осматривать и никого не освобождать. Видѣлъ я одного „комиссіонера", очень странное существо. Онъ былъ такъ строенъ и прямъ, какъ хорощо согнутая дуга. Я не дождался, когда онъ