Тверская старина, № 4 1994 г.

ДУХОВНОЕ НАСЛЕДИЕ было несколько басен и других стихотворений. Басни его отJШчались самостоятельностью и ори­ гинальностью замысла и простотой изложения. Несколько отрицательное отношение поэта-се­ минариста к жизни с точки зрения вечной прав­ ды; еще более выступает это отношение в следу­ ющем его стихотворении: ЕсJШ хочешь ты спокойно Жизнь свою препроводить, Постоянно, благостройно Ог напастей сохранить; То с вельможами не знайся, Вишен с их стола не ешь, И в карете опасайся С ними ехать; иди пеш. Хоть они сперва и греют Дружеским тебя лучом, Но смотри, рассвирепеют Неприятельским огнем. Поднесут ти чашу яда, Чашу смертныя воды, Ты пропал, бедняк, за гада. Вот последствие беды! Тот счастливо управляет Жизни своея коня, Кто высоких убегает И боится, как огня. Что тебе в венце лавровом? Так один философ рек! Если будешь под покровом Мирным вёсь вести свой век. Не посмей на утлом древе Убо утверждать покой, Если ветры будут в гневе, То слетишь ты вниз главой. Из этого примера видно, что внутреннее состояние семинарии при епископе Арсении Верещагине было цветущее, - юные семинарис­ ты, одобряемые покровительством Владыки, очевидно, не только занимались своим делом, но рвались и к другим добровольным трудам, не относившимся прямо к их занятиям. Очевидно, в семинарии господствовало здоровое, свежее и трудовое направление. Но, к сожалению, епис­ коп Арсений недолго пробыл в Твери, - в 1783 году он был переведен в Ростов. Из семинарских деятелей тридцатых годов особенно благотворное влияние имел на се~а­ рию архимандрит Калязина монастыря Афана­ сий Соколов, бывший ректором Тверской семи­ нарии с 1832 по 1838 год. Анахорет в истинном смысле этого слова, человек в высшей степени гуманный, он все свое время посвящал на заня­ тия в семинарии и для семинарии и, являясь прекрасным педагогом, не щадил и материаль- 8 ных своих средств, щедро раздавая денежные награды наиболее трудолюбивым и способным ученикам, чем немало облегчал тяжелое положе­ ние мноrnх бедняков-семинаристов. Обязанности преподавателя догматического богословия в стар­ шем классе семинарии, обыкновенно соединяв­ шиеся с должностью ректора, ректор Афанасий исполнял свято и ненарушимо. Он не пропускал ни одного урока и на свой урок всегда приходил раньше других наставников. Он не только не тяготился классными занятиями, но жаждал их и никогда не чувствовал от них усталости . В клас­ се, бывало, разговорится так, что совершенно _как будто забывался, не замечал, что с ним самим и вокруг него делается, не слыхал звонка и часто продерживал очень долго после него. Он овладевал вниманием учеников скоро и свобод­ но и умел поддерживать это внимание до конца класса. Речь его была живая беседа оща с детьми, поддерживаемая весьма частыми вопро­ сами к детям и заставлявшая их самих думать и говорить. «Любовь и правда, - говорил он на уроках 1838 г., - высшая мудрость жизни, стремиться к ней, к этой мудрости, - главное призвание человека на земле . Антихрист - это лжец, вся­ кий, у кого верование едет в разлад с жизнью, у кого исповедуемое языком отрицается делами; из антихристов самые страшные враги дела Хрис­ това - фарисеи». Беседовал он с такой искрен­ ностью и с таким увлечением, что нередко появ­ лялись слезы на глазах; а в беседах о том, сколько зла и гибели приносило христианству и прино­ сит фарисейство, он доходил до пафоса. Для поверки знаний учеников у него был такого рода прием: при недельном повторении лекций (что происходило по понедельникам в послеобеден­ ные часы) он обыкновенно спрашивал: <<Ну, кто на все?» Эrо означало: усвоивший себе недель­ ные лекции настолько, чтобы отвечать свободно на латинском языке, должен был выйти к столу и дать ответ на каждый предложенный вопрос. Правда, и тут было не без фокусов: иной отзуб­ рит учебник и выходит также к столу; но Афана­ сия трудно было обмануть - он умел отличать отзубренное от усвоенного, и поэтому зубрилы были у него не особенно в чести, - им предпо­ читались «отвечавшие с места» (т . е . не у стола), по-русски, но толково и сознательно. С неменьшей сознательностью Афанасий относился к письменным упражнениям учени­ ков, к проповедям или рассуждениям. На пропо­ веди Афанасий обращал особенное внимание и хвалился некоторыми воспитанниками. Одного из воспитанников Афанасий называл Златоус­ том и проповеди его заставлял слушать не только семинаристов, которые для этого собирались в