Тверская старина, № 4 1994 г.

РЕIJ.ЕНЗИИ. ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА мощная, крупноватая, оттененная ocrpo под­ меченнымидеталями. Так произошло мое знакомство с про­ зой Василия Камянского . С по нечаянности попавшейся мне книжки <<Половецкое поле». Потом я отыскал в библиотеке и другие произведения писателя и порадовался: мой критерий подступа к художественному текс­ ту не подвел и на сей раз - я вошел в мир большого самобытного писателя . В основной своей части это мир русской истории, время формирования рус~кой на­ ции, закладки камней русской государствен­ ности. Здесь легко сбиться на озвучивание летописных страниц, раскрашивание кар­ тин прошлого, а то и вообще на выдумьmа­ ние всяческих сюжетов, где вдруг действую­ щие лица мыслят и говорят, как того требует очередная политическая доктрина. Ничего этого в творчестве Камянского нет. Погру­ жаясь в его прозу, плотную, как воды соле­ ного озера, читатель себя чувствует не в сказочном царстве, не в вымершем городе с декорациями древних построек и ряжеными манекенами, а среди шумного торжища, с живыми людьми и подлинными страстями. Мы сльШiим храп коней, видим побитые копьпами пажити. Задыхаемся в дыму горя­ щих храмов . Я многажды краснел, вспоми­ ная, как я, точно скучающий пассажир элек­ трички, которому дорожный книгоum под­ сунул дешевое чтиво, с небрежением заев­ шегося литературного сноба, взял незнако­ мую мне книгу. Когда это бьmо. . . И вот новая работа Василия Камянского <<Цветок Руси>>. И опять история. Тверь, первая половина XIV века. Княжеские усобицы, ордьrnский гнет. И опять этот язык! Язык! Колдовской, приворотный. Будто открьmи бочки с тысячелетними меда­ ми. <<Пятиглавый храм с двумя огромными приделами не вмещал чающих зреть и слы­ шать архиерейскую службу ...», «Огбирало глаза многоцветье нарядов», <<угольный гулкий су­ меречный сруб из могучей боровой сосны», <<ОТЧИЙ город, его застенье, сизое безмерье позаволжских и позатверецких лесов» Цитировать Камянского можно без кон­ ца, в его прозе нет словесных плевел. гом, не шкатулка с драгоценностями, а до­ бротный . инструмент, с помощью которого ему удается лепить сильные, своеобычные характеры. И один из таких - это княгиня Ксения Юрьевна, Госпожа Твери, как ее величают в славном <<граде на трех реках». Эrа натура вьmисана столь вьmукло, столь убедительно,что, кажется, физически ощу­ щаешь ее присутствие. Вот она стоит у окна княжеской горницы, вот ее властная палка простукала в соседнюю комнату. Вот она откинулась на спинку кресла, закрьmа глаза. <<Цветок РусИ>> - повесть многонасе­ ленная, но главная ее героиня все-таки Ксе­ ния Юрьевна, бабка тверских князей Дмит­ рия и Александра. У нее государственный склад ума и чуткое страдающее сердце. По­ вествователь, чувствуется, любит свою геро­ иню, но она не является выразителем его идей, его рупором - она слишком самосто­ ятельна и своенравна и живет в книге своей собственной жизнью. Правда, надо при­ знать, что фигура старой тверской княгини вызьmает ассоциации с другими сильными, волевыми женщинами из русской истории, например, с Марфой Посадницей. Но если новгородская воительница смут­ но вспльmает в нашей памяти как персонаж из школьных учебников, то Ксения Юрьев­ на живет на страницах повести полнокров­ ной человечьейжизнью - превозмогает боль, негодует, радуется, заставляя и нас сопере­ живать ее чувствам. Несмотря на то, что перед нами еще только первая книга, на мой взгляд, есть все основания считать образ Госпожи Твери большой удачей писателя. Но язык писателя - не нитка с жемчу- · И еще об одном хочется сказать. Через все творчество Камянского красной нитью проходит тема любви к отчей земле, родному дому, но она 1 тема эта, нигде не выпирает громким словом или лобовой публицисти­ кой, она, как кровь, разлитая по капиллярам, является частью художественной плоти и ус­ ваивается скорее не умом, а подсознанием, уходит в глубину инстинктов, к своим кор­ ням. Эrу любовь трудно сбить с панталыку, она всегда способна отличить родное от чуж­ дого. И в этом смысле Василий Камянский является не тверским, костромским, рязанс­ ким, а русским писателем. 99