Тверская старина. № 1 1995 г.

ЛЕЙЛАНД СТОУ. С КРАСНОЙ АРМИЕЙ НА РЖЕВСКОМ ФРОНТЕ руку каждому из них и на русском языке нес­ колько раз пожелал им успеха. Никто не мог пойти с ними взглянуть на <<Чертов локоть», потому что приказы генерала были категорич­ ны . Русское понимание гостеприимства вклю­ чает безопасность для каждого гостя на фронте или , по крайней мере, · устранение всякого особенного и ненужного риска . Последний , кому я пожал руку , был подполковник Полевой . Когда он и его люди выходили из блиндажа , я думал о том , какое счастье иметь fi:a войне на своей стороне таких командиров и бойцов. Вы всегда можете найти союзников , но вы не всегда можете найти бойцов! 4 - Что это за маленький солдатик? Это , по-видимому , мальчик . Что он делает здесь, одетый в военную форму? Мы как раз ехали к штабу части капитана Эммы, когда <<Иван Грозный>> повернул нашу машину, и мы увидели самого маленького солдата, какого я видел со времени моего пребывания в Греции , в Янине . Он выглядел таким миниатюрным и был так не на месте на фронте , что я едва мог поверить своим глазам. Другой комиссар , сидевший впереди , - это был батальонный комиссар , - ответил мне прежде , чем Эмма открьша рот : - Это Петя . Он действительно солдат. Он усыновлен полком . <<Усыновлею> ? - может быть, я отупел от непрестанной тряски машины, но я не мог этого понять . - Это правда , - сказала капитан Эм­ ма. - Многие части Красной Армии усыновляли мальчиков-сирот . Вероятно , он потерял своих родителей и свой дом , когда пришли фашисты . Затем полк усыновил его . - Нельзя ли поговорить с ним? Может быть , можно взять его к нам в машину завтра на обратном пути? До сих пор, за три года войны , я видел только одного мальчика­ солдата . - Я могу вам найти полдюжины , а то и больше на одном только ржевском участке фронта , - засмеялся батальонный комис­ сар . - Завтра утром мы захватим Петю ... Передо мной бьш Петя Капутовский , ростом четыре фута шесть или семь дюймов , в своей серо-кофейной красноармейской зимней шинели . Он стоял и застенчиво 4- 1834 улыбался . Ему двенадцать лет , и его детское лицо выглядит еще более детским в военном головном уборе с красной звездой . У него нежное загорелое лицо , на его верхней губе нет даже пушка , на его щеках играет яркий румянец. Петя садится на заднее сиденье , рядом с капитаном Эммой , а я сажусь спереди , рядом с Иваном . Наибольшее впечатление на меня произвели замечательно нежный голос Пети и открытый ясный взор его красивых серых глаз . По существу Петю интервьюирует капитан Эмма . Она заинтересована в той же степени , что и я . Кроме того, она немногим больше Пети ростом . Я вижу , что Петя чувствует теп­ лоту в ее темных глазах . В его жизни за много последних месяцев не бьшо материнской или какой-нибудь другой женской ласки . Он си­ дит, выпрямившись , на заднем сиденье , как должен сидеть солдат , и отвечает на вопросы Эммы, как должен бьш бы отвечать солдат . Мы пускаемся в обратный путь по изуро­ дованной битвой болотистой местности на буксире у грузовика, который вытаскивает нас из канав, болот и трясин. По мере того , как капитан Эмма узнает по частям историю Пети , она передает ее мне по-французски или по-испански, и я могу ее сразу записать , пото­ му что мы то вязнем в грязи , то медленно та­ щимся за грузовиком . Петя рассказывает евою историю очень просто , а когда мы спрашиваем о подробностях, он отвечает без запинки . Вам достаточно взглянуть в его лицо и прислу­ шаться к его нежному голосу , чтобы понять , что Петю охотно усыновили бы всюду в мире . <<Я жил в деревне недалеко от Калини­ на , - рассказывает Петя . - Немцы пришли в октябре , сразу они стали искать всех евреев и всех родственников партизан из нашей деревни . Мой отец со многими другими мужчинами ушел в лес к партизанам. Немцы искали в каждой избе. Когда они подошли к нашей избе, я спрятался под лестницей и спрятал с собой своего брата Шуру. Шуре бьшо девять лет . Фашисты схватили мою мать , моих двух младших братьев и двух сестер . Они связали им руки веревкой и увели их в самый большой дом в нашей деревне . Затем они согнали туда все семьи партизан и всех евреев , которых они только могли найти. Мы с Шурой бьши страшно испуганы , но могли все видеть из-под лестницы. Когда немцы набили битком большой дом людьми , они подожгли его , и он сгорел дотла>> . 49