Тверская старина. № 1 1995 г.

Увижу ль я, друзья, народ неугнетенный И рабство, падшее по манию царя, И над отечеством свободы просвещенной Взойдет ли, наконец, прекрасная заря? Независимый духом и самобытный всегда, в силу своего гениального ума, самобытный и в первые годы своей поэтической деятельности, ког­ да ещ~ он только переплавлял на огне своей рус­ ской души великие идеалы, созданные великими поэтами Запада, воплотившими в своих созда­ ниях западноевропейскую духовную жизнь, Пуш­ кин, выйдя победителем из этой борьбы, если мож­ но так вь1разиться, с гигантами поэтической мысли, в тиши деревни, среди простого русского народа, питая свой творческий гений русскою народною песнью, русскими народными сказаниями и летописями, создал в 1825 году драматическую хронику « Борис Годунов>>, в которой впервые в ли­ тературе выступил русский человек во всей своей самобытной, так сказать, первозданной силе, та­ ким, каков он есть по существу своей природы. В этот 1825 год был совершен Пушкиным столь же великий переворот в нашей литературе, а, сле­ довательно, и в области нашего самосознания, какой совершен был Петром Великим в области государственной, с тою только разницей, что Пет­ ром был открыт для русской мысли и русской государственной деятельности широкий мировой простор, дотоле запертый для них, а Пушкин эту мысль, это русское сознание поставил на почву самобытности и открыл неиссякаемые, вечно бьющие живою водою самостоятельного творчества источники д-ля русского художественного твор­ чества. Он стал создателем всех направлений в нашей литературе, доныне господствующих у нас, и для всех их дал великие образцы . При первых исполинских шагах его на этом пути, далеко оставивших современную ему подражательную литературу, он не был понят большинством своих почитателей, как не понят был большинством своих русских современников и Петр Великий. И 6- 1834 РЕЧЬ, ПРОИЗНЕСЕННАЯ С.А. ЮРЬЕВЫМ до сих пор, по моему мнению, еще не вполне разъяснено значение 1825 года в истории нашего развития. Но этот поворот к чистой самобытности не был у Пушкина переломом в его творческой деятельности, а продолжением внутреннего, ор­ ганически шедшего развития его духа, венцом его борьбы с влиянием на него иноземных идеалов, борьбы, не враждовавшей с ними, но переплав­ лявшей их, как я сказал, в . горниле его гениаль­ ного духа, венцом его плодотворной победы над ними. Чем глубже и глубже проникал он в душу русского человека, тем более и более выяснялось для него общечеловеческое и родственное нам в духе и природе западных народов и точнее определялось положительное значение чуждого нам в них. Силою своего поэтического гения, по преиму­ ществу синтетического, и своего обширного про­ ницательного ума он сплавлял все родственное нам и общечеловеческое в природе духа западных на­ родов с тем, что врождено в нас, с прекрасным и светлым русской души, а чуждому для нас сообщал значение как положительных факторов в общей гармонии жизни человечества, о чем свидетельст­ вуют оставшиеся и частью напечатанные его за­ писки, оконченные и не оконченные, и дошедшие до нас в набросках первых глав и в очерках произ­ ведения. Таким образом, дал он нам поэтический синтез, захватывающий и · нашу жизнь, и жизни других народов, а с тем вместе синтез тех направ­ лений мысли, которые и до сих пор еще разделяют между собою сознание нашего общества и борются друг с другом. Нельзя без особенного чувства, пленяющего ум и возвышающего душу, следить по его творе­ ниям, как развился этот великий дух, как ви- • доизменялись, разрастались, просветлялись идеа- лы его, начиная от юных дней его до последнего предела его жизни. Становится понятным то благо­ говение к святыне русской души, с каким обратился он к созерцанию дорогих для русского народа образов святых, и как сам он, вещий наш поэт, 69