Своеручные записки княгини Натальи Борисовны Долгорукой

повиноватца. У насъ такое время, кагда къ нещастию, то нету уже никакова оправдания, не лутче турковъ: когда бъ прислали петлю, долженъ удавптца. Падумаиге, какаво мне тогда было видить: все плачутъ, суетятца, збираютца, и я суечусь, куда еду, не знаю, и где буду жить — не ведаю, толко что слезами обливаюсь. Я еще и к нимъ ни х каму не привикла: мне страшно было толко въ | чужой домъ переитить. Какъ ето тежело! Такъ далеко везутъ, что никаво своихъ не увижу, аднако въ разсу- ждени для милава человека все должна снасить. Стала я збиратца въ дарогу, а какъ я очень малада, никуда не ежала и, что в дароге надобна, не знала ни- какихъ обстоятелствъ, что можитъ въпретъ быть, абеимъ намъ и з мужемъ было тритиать семь летъ, онъ вырасъ в чужихъ, жилъ все при дваре; онъ все на мою волю отдалъ, не знала, что мне делать, научить было некому. Я думала, что мне ничево не надобна будитъ, и что очень скоро насъ варотютъ, хатя и вижу, что свекровь и за- ловки съ собою очень многу берутъ изъ бралиянтовъ, изъ галантери, | все па карманамъ прячутъ, мне да таво и нужды не было, я толко хажу за нимъ следомъ, чтобъ изъ глазъ моихъ куди не ушолъ, и такъ чисто собралась, что имела при себе золото, серебро — все отпустила дамой къ брату на сохранение; даволно моему глупому *) тогдаш- ному разсудку изъеснить вамъ хочу: не токмо бралиан- товъ что оставить для себя и всякихъ нуждъ, всякую ме- лочь, манжети кружевние, чулки, платки шолковие, сколко ихъ было дюжинъ, все отпустила, думала, на што мне *) Въ рукошісп: г л о п о м у .