Своеручные записки княгини Натальи Борисовны Долгорукой

жестокимъ карауломъ содерясать, к намъ никаво не до- пущать, ни насъ никуда, кроме церкви, переписки ни с кемъ не иметь, бумаги и черни лъ намъ не давать. Па- думаите, какави мне ети вести. Первое, лишилась дому своево и всехъ раднихъ своихъ оставила, я же не буду и слишать объ нихъ, какъ ани будутъ жить безъ меня. Братъ меншои мне былъ, каторои меня очень любилъ, сестры малинкие остались. О, Боже мои, какая ета таска пришла, жалость, сродство, кровь вся закипела отъ не- сносности. Думаю, я уже никаво не увижу сваихъ, буду жить в странстви. Хто мне поможитъ | в напастехъ моихъ, кагда ани не будутъ и ведать обо мне, где я, кагда я ни съ кемъ не буду карешпанденци иметь, или переписки; хатя я какую нужду ни буду терпеть, руки помощи нихто мне не подастъ; а, мояситъ быть, имъ тамъ скажутъ, что я уже умерла, что меня и на свете нетъ; анн толко поплачутъ и скажутъ: лутче ей умереть, а не целой векъ мучитца. С етими мислеми аслабела, все мои чувстви анемели, а после пролили слези. Мужъ мои очень испужалса и ягелелъ после, что мне сказалъ правду, боялса, чтобъ я не умерла. I Истинная ево ка мне любовь принудила духъ свои стеснить и угаевать ету таску и перестать плакать, и должна была и ево еще подкреплять, чтобъ онъ себя не сокрушнлъ: онъ всево свету дароже былъ. Вотъ любовь до чево довела:: все оставила, и честь, и богатство, и сродниковъ, и стражду съ нимъ и скитаюсь. Етаму притчина все непарочная любовь, каторою я не постижусь ни передъ Богомъ, ни передъ целимъ светомъ, потаму что онъ адинъ въ серце