Междуцарствие и восстание 1825 года

Между тѣмъ Московцамъ стала прибывать помощь. По Галерной улицѣ пришелъ баталіонъ Гвардейскаго экипажа. Когда баталіонъ этотъ собранъ былъ во дворѣ казармъ для присяги, и нѣсколько оФицеровъ, сопротивлявшихся ей, были арестованы бригаднымъ командиромъ генераломъ Ши- повымъ, то въ воротахъ казармъ показался Н. Бестужевъ; въ это же время вдругъ раздались ружейные выстрѣлы на Сенатской площади. Бестужевъ закричалъ: — «нашихъ бьютъ! ребята, за мной!» — и всѣ ринулись за нимъ на площадь. Баталіонъ этотъ, выстроившись въ колонну къ атакѣ, сталь за карре Московскаго полка, за Фасомъ, обращеннымъ къ Исаакіевскому собору. Спустя нѣкоторое время, къ возставшимъ присоедини- лись три роты л.-г. Гренадерскаго полка, приведенный по- ручикомъ А. Н. СутгоФомъ, баталіоннымъ адьютантомъ Н. А. Пановымъ и подпоручикомъ Кожевниковымъ *)• Перебѣжавъ черезъ Неву, они вошли во внутренній спутникъ во многихъ его походахъ, Василій Михайловичъ Бутатевичъ-Пе- трашевскій (+), отецъ извѣстнаго Михаила Бут.-Петрашевскаго (f 1866 г. 7-го декабря), то онъ, посмотря на нее, сказалъ: «Я увѣренъ былъ, что въ меня выстрѣлилъ не солдатъ, а какой-нибудь шалунъ, потому что эта пуля не ружейная». Подъ вечеръ императоръ прислалъ къ нему собственноручное письмо слѣдуюіцаго содержанія. «Мой другъ, мой любезный Михайло Андреевичъ, да вознаградить тебя Богъ за все, что ты для меня сдѣлйлъ. Уповай на Бога, такъ какъ я на него уповаю, онъ не лишить меня друга. Если бы я могъ слѣдовать серд- цу, я бы при тебѣ уже былъ, но долгъ мой меня здѣсь удерживаетъ. Мнѣ тяжелъ сегоднишній день, но я имѣлъ утѣшеніе ни съ чѣмъ несравненное,, ибо видѣлъ въ тебѣ, во всѣхъ, во всемъ народѣ друзей, дѣтей: Да дастъ мнѣ Богъ всещедрый силы имъ за то воздать, вся жизнь моя на то по- святится. Твой другъ искренній, Николай». «Графъ Милорадовичъ самъ хотѣлъ прочесть это письмо, но сколь много ни ставили подлѣ него свѣчей, однако же силы его того ему сдѣлать не позволили». !) Конно-артиллеристъ Коновницынъ, бѣжавшій изъ-подъ ареста, встрѣ- тивъ Одоевскаго, только что смѣнивщагося съ караула во дворцѣ, отпра- вился съ нимъ къ лейбъ-гренадерамъ. Они первые извѣстили о томъ, что происходило на Сенатской площади; до нихъ же никто ничего не зналъ, и полкъ присягнулъ Николаю. Однако это не помѣщало Сутгофу вывести свою роту и увлечь другихъ.