Междуцарствие и восстание 1825 года

— 153 — его въ квартирѣ коменданта и дать ему хорошее со- держаніе. — Чрезъ нѣсколько недѣль Булатовъ уморилъ себя голодомъ, выдержавъ ужасную борьбу: имѣя предъ собою хорошую и вкусную пишу, онъ сгрызъ ногти своихъ паль- цевъ и сосалъ кровь свою. Эти подробности передалъ мнѣ плацъ-адъютантъ капитанъ Николаевъ, и прибавилъ: Була- товъ сдѣлалъ это отъ угрызенія совѣсти и глубокаго ра- скаяиія. «Въ чемъ же онъ раскаивался, когда онъ никого не убилъ, и все стоялъ въ сторонѣ, какъ прочіе зрители?» — спросилъ я. «То Господу Богу Единому извѣстно!» — отвѣ- тилъ адъютантъ крѣпости *). Въ этихъ строкахъ мы находимъ поразительную безпри- страстность и правдивое объясненіе всей неудачи возстав- шихъ. Въ нихъ отмѣчается то необыкновенное психологи- ческое состояніе мятежниковъ, которое всегда обращало и обращаетъ на себя вниманіе и которое не встрѣчается больше положительно нигдѣ — это именно незлобивость, без- личность въ поведении возставшихъ, — безличность въ луч- шемъ смыслѣ слова; и это только подчеркиваетъ, что воз- станіе было поднято не во имя убійства, или цареубійства, не во имя смѣшенія дома Романовыхъ съ русскаго престо- ла, а во имя права и закона. Подумайте — представитель этого дома, тотъ, противъ котораго больше всего шли возставшіе, разговариваетъ еъ ними, находится въ ихъ толпѣ, пользуется даже ихъ услугами и совершенно остается лично невредимымъ. Это ли недоказательство, что мятежники не желали убійства ра- ди убійства, а желали дать русскому народу извѣстныя нрава. Въ данномъ случаѣ мятежники представляли если не исключительное, то величественное явленіе — они были истинными рыцарями своей идеи. Не меньше этого въ поведеніи возставшихъ поражаетъ всякаго та бездѣятельность, пассивность, съ которой они стояли на Сенатской площади. Несомиѣнно, причиной тому было отсутствіе опредѣленнаго плана и опытнаго и энер- гичнаго предводителя. ') Записки декабриста, Б. Розенъ — тамъ же.