Междуцарствие и восстание 1825 года

— 51 — Какія же эти обстоятельства, которыя заставили его на- рушить волю Александра и исполнить столь странный долгъ? БіограФЪ Александра и Николая, Шильдеръ, пытаясь указать эти обстоятельства, вспоминаетъ прежде всего вліяніе гра- фа Милорадовича на великаго князя и его могущество въ придворныхъ соерахъ, какъ петербурскаго геыералъ-губер- натора. Что касается послѣдняго, то несомнѣнно, что граФъ велъ себя болѣе, чѣмъ независимо. Ссылаясь въ разговорѣ съ Шаховскимъ на незнаніе манифеста, онъ прибавилъ: «Могъ ли же я допустить, чтобы принесена была какая-нибудь присяга, кромѣ той, которая слѣдовала? Мой первый долгъ былъ требовать этого, и я почитаю себя счастливымъ, что великій князь тотчасъ же согласился на это». На замѣчаніе собесѣдника, что прежде слѣдовало бы прочесть маниФестъ, а затѣмъ уже присягать, Милорадовичъ съ жестомъ отвѣ- чалъ: «Извините, — корона для насъ священна, и мы прежде всего должны исполнить свой долгъ. Прочесть бумаги всегда успѣемъ (!), а присяга въ вѣрности нужна прежде всего. Такъ рѣшилъ и великій князь. У кого бо.ООО штыковъ въ карманѣ, тотъ можетъ смѣло говорить. Разные члены совѣ- та пробовали мнѣ говорить и то и другое, но самъ великій князь согласился на мое предложеніе, и присяга была про- изнесена». Довѣряя этимъ словамъ Милорадовича, Шильдеръ ви- дитъ его огромное вліяніе на Николая. Но это едва ли такъ: конечно послѣдній могъ принять къ свѣдѣнію бо.ООО войска, находившагося въ карманѣ у Милорадовича, но, описывая событія междуцарствія, онъ ни словомъ не упоминаетъ о давленіи со стороны Милорадовича. Правда, онъ могъ скрыть это изъ самолюбія, но въ дѣйствительности мы видимъ дру- гія побудительный причины дѣйствіямъ Николая. Равносильно несостоятельнымъ намъ кажется предполо- женіе объ общественномъ вліяніи на ходъ событій, указа- ніе на симпатіи военныхъ СФеръ къ Константину и, напротивъ, холодность ихъ къ Николаю. Намъ кажется, что обществен- ное мнѣніе или симпатіи для братьевъ Александра не суще- 4 *