Междуцарствие и восстание 1825 года

высшему начальству, просить перевода изъ второй арміи, куда угодно будетъ. Въ случаѣ же, что теперь увидитъ себѣ опасность, намѣренъ спастись къ г. -л. Роту. «Генералъ Ротъ въ письмѣ своемъ ко мнѣ прибавляетъ, что Май — да, явясь къ нему въ Житомиръ, объявилъ ему еще лично при просьбѣ о доставленіи открытаго упомяну- таго письма, что общество, о которомъ онъ говорить, было составлено подъ именемъ общества просвѣщенія, что впо- слѣдствіи многіе отъ него отклонились, между прочимъ, ко- мандиры полковъ: Украинскаго пѣхотнаго полка — полков- ники Бурцовъ и Казанскаго — полковникъ Аврамовъ, также квартирмейстерской части полковникъ Комаровъ, и что они вѣрно не отказались бы въ открытіи дальнѣйшихъ свѣдѣній, нынѣ при 5-мъ пѣхотномъ корпусѣ и во временномъ от- пуску) *). Сверхъ всего объявилъ Май — да, что денщикъ полковника ПестеляСавенко, ему совершенно преданный 2 ;, знаетъ много подробностей, и гдѣ важнѣйшія бумаги, кои хранятся частью въ двухъ зеленыхъ портФеляхъ. Май— да уѣхалъ обратно въ свой полкъ и надѣется, что скроетъ по- ѣздку свою въ Житомиръ». Кромѣ того, Дибичъ добавлялъ, что «сіе зло распростра- нено не только во второй арміи, но и по первой, особливо по 4-му резервному кавалерійскому корпусу. Что же ка- сается до чиновъ гвардейскаго корпуса, замѣшанныхъ по показаміямъ, въ семь докладѣ объясненнымъ, то обстоятель- ство сіе передано на благоусмотрѣніе В. И. В.» Вспоминая въ своихъ запискахъ объ этомъ любопытномъ документѣ, Николай писалъ: «Гіоказанія были весьма не ясны, не опредѣлительныя». Эта неясность увеличивалась тѣмъ, что въ Петербургѣ, о которомъ интереснѣе всего ему было знать, не было почти никакихъ свѣдѣній. Тѣмъ не менѣе, первая мысль Николая, какъ онъ самъ пишетъ, была кузнать, кто изъ поименованныхъ лицъ въ Петербургѣ, и не медля ихъ арестовать». Но «изъ петербургскихъ заго- 1) Какъ наши читатели помнятъ показанія Комарова, донесеніе не ошиблось въ его способностяхъ. См. II вып. Биб. Дек. 2 ) По этому то Савенко въ крѣпости былъ закованъ въ кандалы.