Сочинения Н.В.Шелгунова. Т.1

VII Сочиненія писателя, воепитаннаго подоб- ною эпохою, естественно должны представлять особенный интересъ, хотя бы уже въ силу того отпечатка, который должно положить на нихъ участіѳ въ общей крупной работѣ. И, прежде всего, для насъ интересно отношеніе такого писателя къ этой общей работѣ. Въ воспоминаніяхъ Шѳлгунова, а частью и въ другихъ его етатьяхъ читатель найдетъ и матеріалы для сужденія о шестидесятыхъ годахъ, и самыя его сужденія. Я приведу лишь очень немногое, наиболѣе, мнѣ каяіется, общее или фактически наиболѣе выразитель- ное, что можетъ служить отправными пун- ктомъ для нашихъ собственныхъ соображеній. Но надо оговориться. Въ буквальномъ смыслѣ слова ІНелгуновъ воспитанъ не шестидеся- тыми годами, а предыдущей, тоже приснопа- мятной николаевской эпохой. Но и какъ пи- сатель, и какъ человѣкъ, онъ вынесъ изъ этого времени почти исключительно одни отрицательные уроки. Школьныя и служебный воспоминанія Шел- гунова почти сплошь представляютъ собою пеучительнѣйшую картину той, повидимому, необыкновенно стройной, цѣльной, однородной цѣпиотношеній, которая составляла сущность тогдашнаго русскаго общества. Это было дѣй- ствительно нѣчто очень стройное и цѣльное, а на иной глазъ, пожалуй, даже обаятель- ное въ какой-то своей художественной закон- ченности: каждый былъ въ этой цѣпи въ одно и то же время восходящими и нисходя- щими звеномъ, каждый имѣлъ свое опредѣ- ленное мѣсто, на которомъ онъ трепѳталъ передъ одними, высшими, и заставляли тре- петать другихъ, низшихъ. Сознатѳльнаго ис- полненія долга «не токмо за страхъ, но и за совѣсть» здѣсь не было, потому что не было мѣста ни личному убѣжденію, ни лич- ному достоинству, ни, вообще, чему нибудь такому, что могло бы пестрить картину и нарушать простую гармонію системы. Но она была уже слишкомъ проста для такой слож- ной штуки, какъ человѣческая жизнь и чело- вѣческое общество. Ее нельзя было предоста- вить самой себѣ, въ разсчетѣ на силу перво- начальна™ толчка и силу инерціи. Она требовала постоянной поддержки искусствен- ными средствами, заимствованными, впро- чемъ, изъ нея же. Шелгуновъ имѣетъ полное право прибавлять эпитетъ «страшное» къ VIII ироническому выраженію «доброе старое время». Да, «страшное доброе старое вре- мя», — не только потому, что и теперь страшно читать хотя бы въ воспоминаніяхъ того же Шелгунова, напримѣръ, сцены же- сточайшихъ расправь съ двѣнадцатилѣтними ребятами, но и потому, что все дѣло и въ то-то время было въ страхѣ. Вина и заслуга, какъ и всѣ прочіевиды добра и зла, теряли въ то страшное доброе старое время всякое самостоятельное значе- ніе, преломляясь на совершенно, по нынѣш- нимъ нашимъ понятіямъ, неожиданный ма- неръ въ призмѣ господствовавшей системы отношеній. Надо замѣтить, что случаи, раз- сказанные Шелгуновымъ, несмотря на всю свою выразительность, еще далеко не самые ужасные. Въ свонхъвоспоминаніяхъ онъ лишь очень бѣгло, мимоходомъ, касается крѣпо- стного права, съ которыми повидимому, и въ жизни не имѣлъ близкихъ соприкосновеній. Но онъ хорошо понимаетъ, что оно-то и со- ставляло фундаментъ всей системы, фунда- ментъ столь прочный, что даже всесильный императоръ Николай не находилъ возмож- нымъ развалить его и, по собственному его выражѳнію, лишь почиталъ должнымъ пере- дать это великое дѣло своему преемнику «съ возможнымъ облегченіемъ при исполненіи». Цѣльтя поколѣнія съ упорною послѣдоватѳль- ностью и исключительностью готовились къ двоякой роли: приказывающихъ и исполняю- щихъ приказанія, и въ результатѣ получа- лись настоящіе виртуозы той и другой функ- ціи, изумительно приладившіеся къ воспитав- шей ихъ системѣ. Но когда область двуеди- ной функціи сузилась и расшаталась, эти превосходнѣйшіе въ своемъ родѣ спеціалисты естественно должны были очутиться въ по- ложеніи рыбъ, вытащенныхъ изъ воды, а о выработкѣ того, что требовалось новымъ историческимъ моментомъ,— самостоятельной мысли, знаній, твердыхъ убѣжденій, чувства собственна™ достоинства и прнзнанія тако- вого за другими, — система не заботилась и не могла по самому существу своему заботиться. Мало того, весь этотъ умственный и нрав- ственный багажъ пестрилъ систему, не до- пускавшую никакой пестроты, грозидъ ей разнообразными изъянами и неудобствами, а потому или прямо преслѣдовался, какъ контра- банда, или содержался въ сидьномъ подо-