Сочинения Н.В.Шелгунова. Т.1

165 ЦИВИЛИЗАЦІЯ КИТАЯ. 166 какъ будто бы не понимаютъ, что общую болѣзнь такого громаднаго тѣла, какъ Китай, нельзя ле- чить однимъ командированіемъ маіора Джебба и посылкой штуцеровъ. Въ самом ь центрѣ Пекина, рядомъ съ дворцомъ богдыхана, валяются нпщіе цѣлыми кучами, спять, ѣдятъ, играютъ и даже тутъ же на улицѣ умираютъ съ голоду и отъ болѣзней. Китайскіе мандарины и вся китайская буржуазія смотрятъ совершенно рав- нодушно на все это, и на одннъ изъ нихъ никогда не окажетъ помощи ни одному нищему. Нищіе знаютъ это и ничего у нихъ не нросятъ. Они добиваются средствъ сущесгвованія другимъ способомъ: нагло- стью, воровствомъ и грабежемъ. Они садятся у ла- вокъ и до тѣхъ норъ шумятъ, кричатъ и трещать трещетками, пока купецъ, выведенный изъ терпѣ- нія, не дастъ чего нибудь. Они дѣлаютъ на улицахъ всякія безчннства и даже, принужденные голодомъ, дЬлаютъ нарочно преетупленія, чтобы попасть вь тюрьму. Для китайскаго нищаго жизнь ничего не з іачитъ; онъ за деньги беретъ на себя не только чужія преступленія, но даже продаетъ свою голо- ву. Если однако ничто не помогаетъ, средствъ для жизни нѣтъ, и голодъ доходитъ до послѣдней степе- нп, то кптайскій нищій превращается вь гарротера п среди бѣлаго дня грабить на улицахъ даже зна- чительныхъ мандариновъ. И никто изъ проходящихъ и свидѣтелей грабежа не окажетъ ни малѣйшей по- мощи, точно они ничего не впдятъ, потому что вся- кое вмѣшательство, на основаніи китайскаго закона о взаимной отвѣтственности, грозить опасностью. Поэтому каждый китаецъ думаегъ только о себѣ и въ случаѣ даже убінства, которое совершилось на его глазахъ, не донесетъ о немъ влаети. Китайскіе ннщіе, образуя самостоятельный слой общества, дѣ- лятся на отряды, имѣющіе своихъ предводителей, и надъ всѣмп ними стоить такъ называемый король шпцпхъ, лицо отвѣтственное за своихъ подданныхъ. Разсказываютъ, что недавно одного предводителя ішщпхъ назначили мандариномъ. Это государство въ государствѣ подчиняется только общпмъ уголов- ньімъ законамъ, но во всемъ остальномъ ииѣетъ обычаи законы и установленія свои собственный; у нихъ даже свой судъ, разрѣшающій разныя недо- разумѣнія, возникающія между нищими, и дающій право на поступленіе вь корпорацию. Имнераторъ знаетъ все это, его министры тоже. Чтобы помочь несчастнымъ, назначаются имъ денежаыя нособія, но деньги эти обыкновенно не доходятъ до тѣхъ, кому онѣ назначены, и очень часто у самаго дворца императора умираютъ нищіе цѣлыяп десятками (это фактъ) отъ холоду и голоду. Въ то время, какъ благоденствующихъ мандариновъ окружаютъ такія вопіющія чедовѣческія страданія, они занимаются своими пустыми церемоніями, заучиваютъ на память гуманный изреченія своихъ мудрецовъ и думаютъ, что такое заучпваніе и пріобрѣтеніе служебныхъ от- личій совершенно достаточны для того, чтобы не замѣчать и не знать, что происходить вокругъ. Не- смотря на голодъ и страдавія народа, несмотря па вѣчныя внутреннія волпенія, ученые мандарины иопрежнему счптаютъ моральные принципы един- ственнымъ средствомъ, способными устроить и >ря- докъ, и не обращаютъ никакого вниманія на экономн- чески-соціальную сущность условій китайской жизни. Какъ я уже говорили, только эта односторонность и создала нынѣшній Китай — эту образцовую страну выгокихъ гуманныхъ и нравственныхъ начали въ теоріи п безиощадной суровости въ практикѣ; страну любви на словахъ и жестокости въ лгизни; медото- чивыхъ фразъ въ свѣтскихъ отношеніяхъ и грубо- сти, лжи, обмана и плутовства въ дѣйствительностн. Вся цивилизация Китая есть ложь; красивая драпи- ровка, закрывающая гнойное тѣло; шелковое платье на человѣкѣ, умирающемъ съ голоду. Китаю до тѣхъ норъ не увидѣть своего спасенья и не успо- коиться, пока онъ не поймегь, что всѣ его цере- моніи и нравственный правила не стоять фунта хо- рошо испеченнагохлѣба. Китай именно погибаетъ отъ бѣдности, и вотъ факты въ доказательство этого. Экономически! быть народа зависитъ отъ его полп- тическихъ учреждений, а эти учрежденія — отъ степени умственна™ развитія населенія и его міровоззрѣнія. У китайцевъ въ основѣ всего лежитъ моральный принцппъ и прпнцпиъ родительской властп и семей- наго начала. Отъ этого семья составляетъ основную единицу общественна™ быта, изолированную ячейку, живущую сама въ себѣ. Кптайскій пндивидуализмъ не простирается далине сложна™ особняка, изобра- жаема™ семьей; но въ этпхъ предѣлахъ особнякъ этотъ абсолютенъ п безаиелляціоненъ. А такъ какъ матеріальное существовавіе народа зависитъ огь пропзведеній земли, то очевидно, что народъ, по- строившій весь свой общественный быть на началѣ замкнутой индивидуальности, создаетъ и въ своихъ обіценародвыхъ хозяйственно-земельныхъ отноше- ніяхъ ту же систему особносги, какая существуетъ и въ его гражданскихъ отношеніяхъ, т. е. ведетъ хозяйство посемейное, чуждое всякой общинное™. Пока народонаселеніе мало, такая изолированность дѣисгвій не опасна, потому что всѣиъ просторно; но когда населеніе, увеличившись до 460 милліо- новъ, какъ въ Китаѣ, имѣетъ всего 68.039,790 десятинъ культивированной и годной для зомледѣлія почвы, то на человѣка приходится наконецъ всего 0,082 десятины, а на семью, допустивъ даже не- возможный по величинѣ составь ея изъ десяти чело- вѣкъ — 0,82 десятины. Ну чѣиъ же тутъ жить? Эта дробность земельной собственности ведетъ непзбѣжно къ весьма печальнымъ послѣдствіямъ. Народъ, изолированный, какъ китайцы, окруженный кочую- щими или полуварварскими оосѣдями и не имѣющій торговыхъ связей съ другими народами, должень жить исключительно пропзведеніямп своей страны, какъ бы произведенія эти нп были скудны. Произво- дить онъ только пять предмеговъ, и долженъ жить этими пятью предметами, произведетъ десять — бу- детъ жить десятью, потому что ни шестого, нп один- надцатого взять негдѣ. Такой народъ будетъ, слѣ- довательно, зависѣть исключительно отъ пропзведе- ній своей почвы, апроизведенія его почвы опредѣ- ляются возможностью нриложенія тѣхъ или другихъ сплъ. Это значить, что если у народа есть возмож- ность заставить свою почву производить бананы,