Сочинения Н.В.Шелгунова. Т.1

жителяхъ странъ, болѣе богатыхъ развообразіенъ .растительности, внѣшней красотой мѣстностп и благо- раствореннымъ климатоыъ. Разнообразная и болѣе щедрая природа Западной Европы воспитала въ тамошнемъ человѣкѣ чувство изящнаго, любовь къ красотѣ и потребность этой красоты. Отсюда то стремлепіе къ садами, къ устройству цвѣтнпковъ, къ украшенію яшлищъ разнообразной зеленью, ка- кими отличаются жители Западай особенно нѣмцы. Русская унылая природа не могла дѣйствовать та- ишь образомъ на воображеніе человѣка; она наво- дила скорѣе грусть и уныніе и, оставляя воображеніе въ нокоѣ, могла возбуждать только разсудочиость. Вотъ почему въ руескпхъ, даже и до сихъ поръ, когда условія страны изменились уже много, замет- но совершенное равнодушіе къ красотамъ природы. Сердце и воображеніе русскаго человѣка не тро- гается никакимъ впдомъ. ему не нужна зелень, онъ равнодушенъ къ цвѣтамъ, и если заводить садъ, то чисто съ экономической цѣлью, чтобы получать отъ него выгоды. Нѣтъ ничего печальнѣе русскихъ деревень въ унылыхъ степныхъ мѣстностяхъ: ни травки, ни кустика, ни деревца; люди находятъ, что живется и такъ — безъ зелени, а заводить ее на потѣху, безъ выгоды — только тратить даромъ вре- мя. Въ до-Петровскую эпоху русскіе были еще рав- нодушнѣе; о садахъ они не имѣли никакого понятія и знали только огороды. Поэтому въ Москвѣ были очень недовольны, когда Елизавета англійская при- няла посланника Іоанна ГР, Бекмана, въ Виндзор- скомъ саду, который онъ назвалъ огородомъ, и ко- ролева писала по этому случаю къ царю: «Мѣсто, гдѣ Бекманъ былъ передъ нами, есть мѣсто чест- ное, близко нашей палаты, п туда никого не пуска- ютъ, только великихъ и любимыхъ слугъ для чести, и въ огородѣ этомъ нѣтъ ни луку, ни чесноку; Бек- манъ сказалъ неправду. Слѣдовало бы его за эти лжпвыя и ложныя слова наказать и даже побить». Очевидно, что москвичу не понимали разницы меж- ду садомъ и огородомъ. Впрочемъ, это обстоятель- ство не мѣшало москвичами при случаѣ отстаивать садоводственную честь своего отечества. Такъ, ко- гда Алексѣй Михайловичи отправили къ персид- скому шаху посольство, и Аббась, поднявъ букетъ цвѣтовъ изъ золотого, стоявшаго передъ ннмъ со- суда, спросили: «Въ Московскомъ государствѣ такіе цвѣты есть ли?» то послы отвѣчалп: «У великаго государя цвѣты этимъ подобные есть, піанея кудря- вая и другихъ многихъ всякпхъ разполпчныхъ цвѣ- товъ много». Отвѣтъ былъ уклончивый, потому что шахъ спрашивали, есть ли въ московскомъ государ- ствѣ розы, а послы отвѣтнли, что у царя есть піопы, но ими нельзя было отвѣтить иначе. Первое вліяніе однообразной, равнинной и бога- той лѣсомъ мѣстности заключался въ томи, что она, не возбуждая воображенія, задерживала и всѣ связанныя съ ними способности. Отъ этого архитек- тура, живопись, музыка, поэзія не могли ни создаться, ни развиться русскими, и вотъ причина той бѣд- ности въ искусствахъ, какую представляла до-Пе- тровская Русь. Развптію архитектуры мѣшало еще и другое обстоятельство. У древнихъ грековъ, бѣд- ныхъ лѣсамп и богатыхъ горнокаменпымп породами, при клпматѣ, требовавшемъ защиты отъ солнца, должны были необходимо явиться крытыя галлереп; строительный матеріалъ допускали возможность раз- нообразной его обдѣлкп, и потому понятно, что яви- лись архитектурный украшенія, колонны, портики. Русскій строительный матеріалъ былъ другого сорта; изъ него могло быть сдѣлано только бревно и больше ничего. Нужно было складывать избу прочную, отъ холода п непогоды. Тутъ шло дѣло не о наслаж- деніи природой, которой наслаждаться было нельзя, а о томъ, чтобы укрыться отъ вредвыхъ климата - ческихъ вліяній. Не только пзбы крестьянъ, но даже и дома зажиточныхъ людей не нмѣлп внутри никакпхъ украшеній. Стѣны были просто деревянный, голыя, и только богатая ризницы съ образами скрашивали нѣсколько эту пустоту. Живопись не могла развиться, не только вслѣдствіе неблагопріятнаго вліянія пе- чальной природы, но н вслѣдствіе релпгіознаго дог- мата... Но если природа съ одной стороны ставила препятствія развитію воображенія и вкуса, то этимъ самыми она давала большой просторъ развитію дру- гими способностей, именно разсудочности, разсчету. Въ ближайшей связи съ природой страны находят- ся земледѣльческое хозяйство народа и его пища. По словами пностранцевъ, земледѣліе у насъ было ляд- ное, т. е. выжигали мѣсто изъ-подъ лѣса и сѣяли хлѣбъ на землѣ, удобренной золой. Такая система полеводства существуетъ у насъ еще и теперь въ мѣ- стахъ очень лѣспстыхъ. Эта система предполагаетъ недостатокъ луговъ и недостатокъ скота, что и было действительно въ до-Петровской Россіп. Но съ нею связывается еще и другое обстоятельство — неосѣд- лость, являющаяся вслѣдствіе кочевого земледѣлія. Кочевое земледѣліе сообщаетъ коченой характеръ и самому земледѣльцу. Отсюда та непривязанность къ землѣ, которую обнаруживали русскіе крестьяне, — непривязанность особенно усиливавшаяся тѣмъ, что крестьянпнъ не былъ землевладѣльцемъ. Поэтому онъ бродили вѣчно отъ одного земельнаго собствен- ника къ другому и расчищали новыя мѣста для новыхъ пашенъ. Разумѣется, не одно это обстоя- тельство имѣло вліяніе на бродячесть народа. Им- ператоръ Маврпкій говорить, что «у славянъ не- доступный жилища въ лѣсахъ, нри рѣкахъ, боло- тахъ и озерахъ; въ домахъ своихъ они устрапваютъ многіе выходы на всякій опасный случай; необхо- дпмыя вещп скрываютъ подъ землею, не имѣя ни- чего лишняго нарунш и жпвя, какъ разбойники». Такая жизнь могла явиться только вслѣдствіе боязни грабежа и разоренія; а на то и на другое русскіе имѣли всегда возможность жаловаться. Сначала ихъ грабили и разоряли авары, козары, потомъ яви- лись печенѣгп, половцы, княжескія усобицы, тамъ татары, тамъ польскія насплія, наконецъ, вѣчвыя внутреннія прптѣсненія. Четыреста лѣтъ подобной жизни , въ мѣстности, не пмѣвшей ничего особенно привлекательнаго и при отсутствіи земельной соб- ственности, должны были воспитать въ народѣ при- вычку къ бродячей жизни. Вотъ почему ни одинъ народи Европы не покидали такъ легко своего дома и не переселялся на новыя мѣста, какъ русскіе.