Сочинения Н.В.Шелгунова. Т.1

XVII XVIII стоятельной жизни и критической мысли, кото- рые система могла косить, и опять косить , но ко- торые она была безсильна вырвать съ корня- ми. Да она объ этомъ инѳдумала. Гордая своею художественною законченностью, система не добилась чьего бы то ни было уваженія, люб- ви, сознательной преданности, — она доволь- ствовалась формальнымъ исполненіемъ при- казаній. И потому случалось одно изъ двухъ: или душа опустошалась совершенно, превра- щалась въ пустыя рамки, катеты угловъ кото- рыхъ состоялиизъпряказанія иповиновенія,и которыя не заключали въ себѣ никакой кар- тины, никакого образа и подобія; или же разсу- жденіе и вообще внутренняя жизнь складыва- лась безъ всякаго вліянія со стороны системы: ей нечѣмъ было вліять. Отъ разнообразныхъ условій личной жизни каждаго зависѣло, оста- нутся ли пріуготовленныя для всѣхъ рамки со- вершенно пустыми, или же чѣмъ нибудь на- полнятся, чѣмъ именно, — это было опятъ-таки дѣломъ разныхъ случайностей. Понятно, что рамки сплошь и рядомъ не выдерживали чу- ждаго содержанія и лопались. Система въ та- кихъ случаяхъ сердилась и карала, а когда рамки оставались пустыми, она была до- вольна: все, значить, въпорядкѣ,всена своемъ мѣстѣ. На самомъ дѣлѣ, однако, было не такъ: не все на своемъ мѣстѣ было, а просто ни- чего не было. Ошибка системы, — ошибка, часто повторяющаяся въ исторіи и составля- ющая, повидимому, даже необходимую при- надлежность наиболѣе мрачныхъ ѳя періо- довъ, — состояла въ увѣрѳнности, что опу- стошенный души являются лучшею опорою сущѳствующаго порядка. Никогда этого не бываетъ и быть не можетъ. Безспорно, всегда найдется немало хорошо выдрессированныхъ автоматовъ, которые далее лягутъ костьми «безъ размышленій, безъ борьбы, безъ думы роковой», когда имъ прикажутъ лечь. Такихъ и воспитывала система; но она также должна была породить, и дѣйствительно породила, множество такихъ пустопорожнихъ людей, ко- торые, подобно пустымъ сосудамъ, лежащимъ на берегу рѣки, готовы наполниться всѣмъ, что донесѳтъ до нихъ волна въ половодье. Шестидесятые годы были настоящимъ ве- сеннимъ половодьемъ, и много пустыхъ со- судовъ наполнилось, чтобы вслѣдъ затѣмъ, ко- нечно, опять опорояшиться, но въ ту-то ми- нуту, въ самый моментъ половодья, они яви- лись ярыми сторонниками новаго теченш и ярыми врагами породившей ихъ системы, точно мстя ей за опустошеніе своей души. На са- момъ дѣлѣ ни сознанія своей опустошенности, ни сознательнаго усвоенія новыхъ идей тутъ, конечно, не было, — были только стадное увле- чете и все та же привычка повиноваться, не разеуждая, хотя и формы, и характеръ пови- новенія рѣзко измѣннлись. Таковы обычные результаты систематическаго опустошенія душъ: при первомъ удобномъ случаѣ жертвы опустошенія съ чрезвычайною легкостью про- никаются враждебными системѣ элементами. Жестоко ошибаются тѣ, кто ликуетъ при видѣ тиши и глади, госнодствующихъ въ мрач- ные историческіе періоды всеобщаго обезли- ченія и загона критической мысли. Въэтой тиши, подъ всеподавляющимъ гнетомъ дисци- плины, копится матеріалъ, совершенно не- соотвѣтствующій близорукими ожиданіямъ. Тихо-то оно тихо, но система, воспитывающая статистовъ, не должна бы собственно уди- вляться, когда въ одинъ прекрасный день вся толпа шарахается въ сторону. Такъ и было въ шестидесятыхъ годахъ, къ великому, но совершенно неосновательному удивленно близорукихъ людей. Само собою разумѣется, однако, что, количественно усиливъ своимъ персоналомъ новое теченіе и сослуживъ ему извѣстную службу въ отрицательномъ отно- шенья, пустопорожніе люди не были его украшѳніемъ ни въ смыслѣ послѣдователь- ности, ни въ смыслѣ прочности. Въ «Воспоминаніяхъ» Шелгунова есть интересная глава «Переходные характеры». Здѣсь намѣчено нѣсколько фвтуръ изъ тѣхъ, въ комъ новыя вѣянія сочетались въ разныхъ формахъ и количествахъ съ наслѣдіемъ прошлаго. Несмотря, впрочемъ, наинтерееъ, представляемый этою маленькою портретною галлереею (между прочимъ, портретъ покой- наго издателя-рѳдактора журналовъ «Русское Слово» и «Дѣло», Благосвѣтлова, написанъ бѣгло, но мастерски), я не на нее хочу обра- тить особенное вниманіе читателей, анаглаву XVI, въ которой идетъ рѣчь о Кельсіѳвѣ. Человѣка этого, по выраженію Шелгунова, «задѣла новая волна, столкнула со стараго берега, и онъ съ головой кинулся въ невѣдо- мое для него море, выплыть изъ котораго у него, однако, не хватило силъ». Кельсіевъ, какъ извѣстно, увлекался крайними соціали-