Сочинения Н.В.Шелгунова. Т.1

■ 283 - статьи и Стори ческія. 284 достигла зенита высоты. Въ Швецін были на престо лѣ Карлъ XI и затѣмъ Карлъ XII, первый и иослѣдній король Швеціи, не давшій никакой при- сяги, но только приняв шій ее отъ сословій и саыъ на себя возложившій корону; во Франціи — Людо- вики XIY, творецъ афоризма «l’etat c’est тоі»; въ Анг л in — за временами Кромвеля, возстановленіе монархпческаго произвола въ лицѣ Карла II; въ Пруссіи — Фридрихъ I и Фридрихъ-Вильгельмъ I, отецъ Фридриха И; въ Саксоніи — Августъ II; въ Россін — Петръ I. Но та же самая юридическая логика, которая привела Англію къ Карлу И, послѣ Кромвеля, а Франдію къ Людовику XIY, въ своемъ дальнѣйіпемъ развитіи должна была придти къ собственному отрицанію. Въ реальномъ мірѣ сцѣпленіе извѣ- стныхъ фактовъ имѣетъ свою неизмѣнную и неотра- зимую логику послѣдСтвій, который устранить безсильна человѣческая воля; факты эти могутъ даже противорѣчить природѣ человѣка, его поня- тіямъ, наклонностямъ, и всетаки онъ отдается ихъ вліянію. Это и есть греко-римская «судьба» — рокъ. Въ сферѣ мысли логический процессъ идетъ тѣмъ же неотразимымъ путемъ по принятому разъ направленію, доходя до непредвидѣннаго вна- чалѣ выхода. Еслибы древнему аѳпнянину или спар- танцу, гордому своимъ патріотизмомъ и свободой, сказали, что онъ дойдетъ путемъ своей теоретиче- ской и практической логики до ІОлія Дезаря и до Людовика XIY, онъ не нашелъ бы въ себѣ достаточ- ныхъ умственный, силъ, чтобы прослѣдить весь путь исторической жизни, какимъ она дошла до Цезаря, какъ и мы, въ настоящий псторическій моментъ, не можетъ опредѣлить, что будетъ съ европейским!, обществомъ черезъ двѣ тысячи лѣтъ. Но логиче- скій процессъ, вѣрный самъ себѣ и между тѣмъ доходящій до непредвпдѣннаго крайняго вывода, можетъ быть, абсурдомъ, вызывающимъ поправку. Такой процессъ именно и свершился съ ломкой права, дошедшій во Франціи практически до Людовика XIY и до вывода «l’etat c’est тоі». И поправку свер- шили именно тѣ же люди права, которые логиче- ски дошли до крайних!, абсолютистских!, теорій. Юристы были главными дѣятелями и вождями пер- вой французской революціи, и имъ же принадле- житъ конституція 1791 года, въ которой гово- рится, что государство имѣетт, своею обязанностью охранять естественныя и неизмѣнныя права чело- вѣка; и права эти: свобода, собственность, безопас- ность и сопротивленіе притѣсненію. Такимъ об- разом!,, логика римСкаго права, не измѣняя при- нятому ею разъ направленно, обобщаетъ идеи древняго классицизма и права цезаризма, такъ ревниво имъ охраняемыя въ собственных!, своихъ цѣляхъ, обновляет!, общечеловѣческими пра- вами. Вотъ круговорот!, юридической европейской идеи. И. Отсутствіе юридическаго сазнанія. Древней Руси былъ совершенно незнакомъ этотъ головной, логпческій процессъ, и нашъ государ- ственный укладъ свершался чисто-практичеекимъ путемъ, безъ участія юридических!, идей. Наша государственная логика была логикой фактовъ, но не логикой юридическаго мышленія. Намъ не до- сталось отъ римлянъ ихъ право, и нашими юристами были приказные дьяки и подьячіе. Не говоря уже о полномъ отсутствігі какого-либо теоретическаго образованія, какимъ были сильны западные юристы, даже и самая грамотность на- ших!, дьяковъ и подьячпхъ подвергается сильному сомнѣнію. Ихъ знанія были чисто-дѣловыя и за- ключались въ простомъ практическом!, знакомствѣ съ законами, пріемами и формами дѣлопроизвод- ства. То была извѣстная приказная казуистика, приведшая къ «волокитѣ» и выразившаяся въ свое- образной формѣ приказнаго крючкотворства. Въ то время, какъ европейскій юристъ отли- чался образованіемъ и выдѣлялся пзъ общаго уров- ня своимъ теоретическпмъ развитіемъ, наши дьяки и подьячіе стояли на одномт, уровнѣ нравственнаго и умственнаго развиты съ остальнымъ служилыми сословіемъ. Въ то время, какъ европейскіе юристы своимъ руководящим!, участіемъ въ государствен- ных!, дѣлахъ достигли первенствующаго значенія и давали направленіе государственной жизни, наши, напротив!,, уронили себя въ общественном!, мнѣ- ніи настолько, что названію приказнаго присвоился порнцающій смыслъ. Высшіе представители русскаго юридическаго сословія, дьяки, если и стояли довольно близко къ центральной власти, то ихъ значеніе иногда не переходило за предѣлы второстепенной испол- нительной роли; они отличались всегда полнѣйшею безличностью и служпли слѣпымъ орудіемъ власти, каковы бы ни были ея характеръ, ея цѣли, ея практика. Бывали случаи, когда дьяковъ призы- вали къ законодательной дѣятельности: такъ, дьяки Грибоѣдовъ и Леонтьевъ участвовали въ соста- влены «Уложенія». Но и тугъ они затираются на- столько своими остальными товарищами, что ихъ юридическое соучастіе въ «Уложеніи» нисколько не замѣтно. Такимъ образомъ, руескіе юристы во всю рус- скую исторію играютъ роль слѣпыхъ исполнителей и безличнаго орудія власти, орудія, чуждаго руко- водящим вліянія на судьбы Россіи. Понятно, что, при полномъ отсутствіи теоретическаго элемента въ русскомъ юридическом!, представлены, форми- рованіе государственнаго организма должно было идти безпорядочно, произвольно, ощупью, постоянно подчиняясь капризу сильнаго и одной логикѣ не- осмысленных!, фактовъ. Первые князья, явившіеся въ Русь, явились и первыми представителями у насъ идеи права. Но идея этого права была лишь идеей власти и правъ сильнаго. Авантюризмъ и стремленіе къ влаетитель- ству — вотъ отличительный черты нашего удѣль- наго періода, Рюрики, , полу-воинъ, полу-разбой- никъ, какъ и всѣ норманскіе князья того времени, входитъ въ Россію во главѣ своей воинственной дружины охотниковъ и кладетъ начало новымъ внутренним!, отношеніямъ, до него славянами не-