Сочинения Н.В.Шелгунова. Т.1

рушенными, обманутое чувство замыкается въ себѣ и ищетъ выходовъ внѣ дѣйствительнон жизни, его обманувшей. Для этого иногда вовсе не требуется продолжительнаго срока испытанія. Уваровъ пи- салъ Штейну: «У меня также было много надеждъ п нллюзій, но три года опыта разрушили ихъ». И это ппсалт, графъ Уваровъ, владѣвшій класси- ческими нознаніями, хорошо знакомый съ псторіей! Общество временъ Екатерины было ниже по обра- зованно Уварова, а еслп п не ниже, то стояло блпже къ тѣмъ событіямъ, которыя перепутали всѣ поня- тія Европы въ концѣ ХѴШ столѣтія п отдали Рос- сію подъ вліяніе германскаго мистицизма. Салон- ная философія п легкомысленный скептнцпзмъ Франціи находили себѣ сильное подраяиніе при всѣхъ дворахъ тогдашней Европы и въ высшпхъ кружкахъ общества. Вольтеръ былъ любимымъ чтеніемъ; энциклопедисты были извѣстны повсюду гораздо короче, чѣмъ своп родные писатели. Фрнд- рихъ II былъ даже изумленъ, узнавъ, что у нѣм- цевъ есть литераторы. Но когда оказалось, что Франція намѣрена дѣлать изъ своей философіп и своего скептицизма вовсе не салонное нрпложеніе, то отъ Франціп, особенно послѣ террора, отверну- лась почти вся Европа. У всѣхь передъ глазами были только ужасы; бѣжавшіе эмигранты, воз- буждая соболѣзнованіе къ своему положенію, раз- сказывалп про Францію такія вещн, отъ которыхъ у всѣхъ становились дыбомъ волосы. Всѣмъ каза- лось, что наступили для Европы послѣднія времена, и что всему причиной вольнодумство. Современники рѣшительно не понимали смысла совершавшихся передъ ними историческпхъ событій и, испуганные ударами грома, не сумѣли увидѣть, что именно разрушено грозою. Затѣиъ во Франціи и въ цѣлой Евронѣ возникаетъ рядъ такихъ событій, которыя производить еще большее головокруженіе и спуты- ваютъ понятія. Бѣдные нѣмцы совсѣмъ потеряли голову. Очевидно, что что-то совершается; но что совершается? Человѣкъ, съ своимъ короткимъ вѣ- комъ, всталъ лицомъ къ лицу съ исторіей, въ ко- торой онъ ничего не понималъ, и испугалсяза свой собственный вѣкъ, за жизнь, изжитую даромъ. Параллельно со скентическимъ двпженіемъ фран- цузской мысли развивалось мечтательное направле- ніе Германіи. Германія была тоже подавлена и внѣшнпмп событіямн, п реформаціей. За періодомъ спльнаго возбужденія мысли наступилъ періодъ апа- тіп, — Германія ушла въ себя, и слабые умы, ли- шнвшіеся точки опоры, отдались мечтательному настроенію, изъ котораго явился сначала піэтизмъ, а потомъ «просвѣтительное» направленіе, пере- шедшее въ мнстицпзмъ. Эта малодушная реакція была слѣдствіемъ того религіознаго возбужденія, которое охватило Германію въ періодъ реформаціи, п того полптпческаго унпженія, которое было на- несено Германіп вестфальскимъ миромъ. Это былъ упадокъ энергіи, созданный сознаніемъ своего ум- ственнаго безсилія и тянувшійся почти два столѣ- тія. Событія, предшествовавшія французской ре- волюдіп, а затѣмъ революція съ ея терроромъ, на- конецъ унизительный для Германін наполеоиовскія войны и цѣлый рядъ полптическнхъ реакцій съ ихъ преслѣдованіями за «вольнодумство» — помогли только спльнымъ нѣмецкимъ умамъ, но не слабымъ. Все слабое укрывалось постоянно въ заоблачный ромавтпзмъ, мечтало о загробной жизни и въ нрав- ственномъ усовершенствованы лпца впдѣло един- ственный якорь спасенія человѣчества отъ полити- ческихъ бѣдствій и отъ протпворѣчій, колебавшихъ нетвердую мысль. Многіе оказывались обманутыми въ однихъ и тѣхъ же етремленіяхъ, въ одннхъ и тѣхъ ясе пдеалахъ н пскали спасенія въ одномъ и томъ же выходѣ. То было коллективное психологи- ческое страданіе. Положеиіе Россіп не представляло ничеготакого, что сдѣлало бы ее историческпмъ исключеніемъ, Дарствованіе Екатерины представляешь цѣлый рядъ народныхъ волненій; всѣ знали, что они происхо- дить не отъ того, что народу хорошо; пугачовщнна произвела такое потрясеніе, что ни одинъ мысля- щій человѣкъ не могъ не задуматься надъ этимъ событіемъ; вопросъ о вредѣ крѣпостяого права уже шевелился и даже обсуждался въ литературѣ; адми- нистративная неурядица, вызвавшая екатерпнин- скія преобразованія, была пзвѣстна всѣмъ; знаком- ство съ иностранной литературой, французскимъ вольномысліемъ открывало русской передовой мысли новый, невѣдомый для нея, міръ; путешествія за- границу и особенно въ Германію, въ эту классиче- скую страну ліэтизма и мистицизма, заставляли русское чувство биться невѣдомыми для него прежде ощущеніями. Могли ли представители русскаго интеллекта остаться внѣ двпженія европейской мысли и европепскаго чувства, когда они только въ томъ и другомъ находили отвѣты на своп во- просы! Масонство, явившееся въ Россіи, говорить мало въ пользу русской мысли; но мы вовсе и не думаемъ доказывать, что русская мысль была тогда сильна. Напротивъ, именнопотому, что она была слаба, она поддалась масонству. Сильные, мыслящіе и практпческіе люди никогда не бывали масонами; а если они, подобно Фридриху II, и вступали въ общество, то скоро убѣждались въ томъ, что ма- сонскимъ способомъ можно достигнуть очень не- многаго. Масонами могли быть только такіе люди, какъ Новиковъ, Радищевъ, Уваровъ, Сперанскій, въ основаніи міровоззрѣнія которыхъ лежали мета- физическіе п юрпдическіе принципы, — люди, ко- торые много думалип все таки ни до чего не доду- мались, — люди, которые слпшкомъ много читали, чтобы изъ всѣхъ противорѣчій вывести истину, и потому никакой истины невывели. Тогда, объятые ужасомъ сомнѣній, изъ которыхъ не находили вы- хода, они отдавались созерцанію и въ глубинѣ своего смутнаго чувства находили то успокоеніе, котораго не давала имъ ихъ шаткая мысль. Уварову было довольно трехъ лѣтъ, чтобы рушились всѣ его надеягды, точно вопросъ личной надеягды разрѣ- шаетъ вопросы человѣческаго прогресса. Конечно, люди, посвящавшіе себя практической дѣятельности, находили много случаевъ къ разоча- рована. Имъ приходилось выносить усиленную