Сочинения Н.В.Шелгунова. Т.1

32В СТАТЬИ ИСТОРИЧЕСКИ, 324 боднаго перехода. Такамъ образомъ, Сперанскій, только что установивіпій принципъ экономиче- ской собственности, какъ единственный источникъ политической и соціальной свободы, — освобо- ждаете затѣмъ русскій народъ безъ земли и со- здаете для Россіи земледѣльческій пролетаріатъ. Конечно, теперешняя Россія долнша благословлять свою судьбу, что проекте Сперанскаго не осуще- ствился. Усматривая сначала корень политической сво- боды въ экономическомъ псточникѣ, Сперанскій за- тѣмъ считаете крѣиостное право только противо- рѣчіемъ здравому смыслу. Но неужели здравый смысле римляне, создавшихъ свое удивительное римское право, быле слабь? Неужели у Европы тоже недоставало здраваго смысла; не было его и у насевъ теченіе цѣлаго тысячелѣтія? По здра- вому смыслу народъ ни въ древнемъ мірѣ, ни въ Европѣ, ни у насъ никогда не примирялся се крѣ- постнымъ правомъ и рабствомъ, да и не одинъ на- родъ — и владѣльцы крѣпостныхе не обоготворяли этого права; христіанская церковь возставала про- тивъ него во имя евангелія и- братолюбія. Слѣдо- вательно, крѣпостное право не есть вопросе здра- ваго смысла, а какихъ нибудь еще и другпхъ по- нятій, которыхе недостаетъвъ здравомъ смыслѣ и моральномъ прпнципѣ. Дѣлая крѣпостное право вопросомъ здраваго смысла, Сперанскій превращаете его въ вопросе юридическій, тогда какъ это вопросе экономи- ческій, и потому понятно, что онъ хочетъ освобо- дить крестьяне безъ земли. Юридически это совер- шенно вѣрно и логично. Право возстановлено во всей своей чистотѣ, — и свободный человѣкъ уми- раетесъ голода, съ гордымъ сознаніемъ, что онъ не рабъ. Неясность мысли мѣшаетъ Сперанскому стоять твердо и на чисто-юридической почвѣ; мѣшаетъ ему именно та смутная экономическая идея, которою онъ не въ состояиіп овладѣть. Составляя проекте внѣшнихъ политяческихъ реформе, Сперанскій спрашиваете себя: къ чему гражданскіе законы, когда таблицы ихъ каждый день могутъ разбиться о первый камень абсолютизма? Чтобы этого не слу- чилось, онъ нредполагаетъ новую организацію пра- вительственнаго механизма. И самъ же затѣмъ го- ворите, что при цезаряхе правленіе но внѣшнему виду было хотя и республиканское, но въ сущ- ности — деспотическое. Въ Англіи же установилито правлевіе, которое мы въ ней находнмъ, вовсе не внѣшнія формы. Зачѣмъ же въ такомъ случаѣ и хлопотать о внѣшнихъ формахъ, когда онѣ ничего не значатъ? зачѣмъ проекты преобразованій, когда болѣе коренными реформами имъ нельзя дать души? Если же истинная душа политическихъ учре- ждепій заключается не въ ихъ формѣ, то какую же душу Сперанскій думаете вложить въ нихъ? Этой души мы нпгдѣ не находимъ, потому что сдѣлать Россію страной земледѣльческаго нролетаріата во- все не значить дать душу ея нолитпческимъ учре- жденіямъ. Не одолѣвъ основаній, не найдя пріширенія юри- дическому и экономическому принципамъ, Сперан- скій высказываете только экономическія предчув- ствія и затѣмъ идете путемъ чисто-юрпдической логики и классическаго принципа. Раздѣливъ насе- леніе по землевладѣнію, онъ дѣлаетъ землевладѣль- цевъ нривилегпрованнымъ сословіемъ, съ исклю- чительными политическими нравами. Сперанскій признаете три соціальныхъ состояния: дворянство, среднее сословіе и рабочій классе, и всѣ граждан- ски и политпческія права онъ дѣлптъ между ними слѣдующпмъ образомъ: политическія права принад- лежать только дворянамъ-собственнпкамър особен- ный гражданскія права принадлежать только лп- цамъ, который могутъ пользоваться ими по своему воспитанію и роду жизни, п, наконецъ, общія гра- ждане™ нрава принадлежать всѣмъ гражданами. Чтобы іюлптическій быть достигнулъ стройности и механизме могъ бы идти въ строгомъ единствѣ, Операнскій предполагаете устроить аристократію по нрпмѣру англійской. Затѣмъ все, что не аристо- кратія, есть народъ или нпзшій классе, «отдѣ- ленный оть высшего по именип по наружности, но тождественный съ нпмъ но своимъ интересами». Но какая же тождественность интересовъ, когда у однихъ все, у другихъ ничего? «Я не хочу оспаривать заслуги нроектовъ Спе- ранскаго, — говорить Н. Тургеневе, — я убѣжденъ, что пснолненіе его плана, даже въ томъ видѣ, какъ онъ изложенъ въ проектѣ общей органпзаціи, было бы прогрессомъ и, слѣдовательно, благодѣяніемъ для страны; но я не могу не сказать, что въ этомъ трудѣ, какъ и во всѣхъ другихъ трулахъ свопхъ, Сперанскій елпшкомъ много заботился о формѣ и не довольно о сущности вещей. Онъ впдѣлъ безпо- рядокъ, хаосъ повсюду; онъ прпзнавалъ нелѣпость основныхъ учреждеяш и порядка вещей, устроен- наго по этпмъ учрежденіямъ, — и всему этому злу онъ хотѣлъ помочь болѣе систематической, болѣе связной организаціей разлпчныхъ государственныхъ вѣдомствъ — законодательнаго, административна™ и судебнаго. Онъ иередѣлывадъ сенате, раздѣлялъ министерства, назначалъ каждому сферу, которою они должны ограничиться; онъ установлялъ поря- докъ, которымъ дѣла должны были переходить изъ одной канцеляріи въ другую, отъ одной власти къ другой; онъ предписывалъ форму, какую должны имѣть дѣловыя бумаги, — однимъ словомъ, онъ какъ будто вѣровалъ во всемогущество уставовъ, пра- виле, писанныхъ на бумагѣ, во всемогущество фор- мы. Онъ могъ дать своимъ твореніямъ нѣкоторую методу, но онъ не въ состояніп былъ дать имъ душу по той простой причинѣ, что у него самого не было души. Во всѣхъ опытахъ, какіе дѣлалъ Сперан- скій, во всѣхъ его вдохновеніяхъ нѣгъ ничего та- кого, что было бы способно интересовать массы, ни- чего, что обращалось бы къ тѣмъ благороднымъ и спльнымъ чувсгвамъ человѣческаго сердца, кото- рый одни способны произвести какой нпбудь порывъ къ добру, прогрессу, совершенствованію». Такая оцѣнка была бы вѣрна, еслибы не грѣ- шила сантиментализмомъ. О какой душѣ рѣчь? О какомъ вдохновеніп, которое было бы способно пн-