Сочинения Н.В.Шелгунова. Т.1

343 статьи ис отсталость московских!, понятій и стараются про- будить чувство чести путемъ ироніп и насмѣшки. . Сатира екатерининского вѣка была средствомъ новой Россіп противъ старой Россіп; она была по- лптическимъ пособіемъ, чтобы ввести въ жизнь пре- образовательный идеи, явившіяся въ Россіи со вре- мени Петра Велпкаго. Какъ понималось тогда зна- ченіе сатиры передовыми людьми, можно видѣть изъ слѣдующихъ словъ Фонвизина, послѣ указа о воль- ныхъ типографіяхъ: «Итакъ, россійскіе писатели, какое обширное поле предстоитъ вашимъ дарова- ніямъ! Если какая робкая душа, обитающая въ тѣлѣ зиатнаго вельможи, устремится на васъ, отъ стра- ха, чтобы не терпѣть униженія отъ вашпхъ обли- ченій; если какой нибудь безсовѣстный лнхоимецъ дерзнетъ, подкапываясь подъ законы, простирать хищную руку на грабежь отечества и своихъ со- гражданъ, — то перо ваше можетъ ясно обличить ихъ иредъ трономъ, предъ отечествомъ, предъ свѣ- томъ. Я думаю, что таковая свобода писать, ка- ковою пользуются нынѣ россіяне, поставляетъ че- ловѣка съ даровапіемъ, такъ сказать, стражемъ общаго блага. Въ томъ государствѣ, гдѣ писатели наслаждаются дарованною намъ свободою, имѣютъ они долгъ возвысить громкій гласъ свой противъ злоупотребленій и предразсудковъ, вредя гдихъ оте- честву, такъ что человѣкъ съ перомъ въ рукахъ можетъ быть полезны мъ совѣтователемъ государю, а иногда и спасптелемъ согражданъ своихъ и оте- чества». Обличенію Фонвизинъ нридаетъ чисто- иравительственное значеніе: оно должно раскры- вать злоупотребленія предъ трономъ, оно должно стоять на стражѣ общаго блага; писатель долженъ быть полазнымъ совѣтодателемъ государю; литера- тура должна идти рука объ руку съ правитель- ствомъ и служить его дѣлямъ. И литература, дѣй- ствителыю, выполняла только эту, а не какую либо другую задачу. 0,на популяризировала реформа- ціонныя идеи правительства, боролась съ тѣми же самыми злоупотребленіями, съ которыми боролось правительство, стремилась исправить нравы и до- тянуть общественное мнѣніе до идеи реформъ. Въ «Живописцѣ», напрпмѣръ, былъ помѣщенъ цѣлый рядъ писемъ къ Фалалею, въ которыхъ очень ловко осмѣивается старина и прославляется новое время. Отецъ пишетъ изъ деревни Фалалею въ Пе- тербурга «...Житье-то наше дворянское стало нын- че очень худенько. Сказываютъ, что дворянамъ да- ли вольность, да чортъ ли это, прости меня, Господи, за дворянская вольность? Дали вольность, а ничего не можно своею волею сдѣлать: нельзя у сосѣда и зем- ли отнять; встарину-то побольше было намъ воль- ности. Бывало, отхватишь у сосѣда земли цѣлое поле — такъ ходи-жъ онъ да проси, такъ еще де- сять полей потеряетъ... Нынче и денегъ отдавать въ проценты нельзя: больше шести рублей брать не велятъ, а бывало, такъ бирали на сто и но двад- цати по пяти рублей. ІІѢтъ-ста, кто что ни гово- ри, а старая воля лучше новой... Нынче и за море ѣздить не запрещаютъ, а въ Кормчей книгѣ по- ложено за это проклятіе. Нынче все ничего: и ко- ляски пошли съ дышлами, а и за это также положено торическія . 344 проклятіе; нельзя только взятки брать да проценты выше указанныхъ; это имъ пуще пересола; а объ этомъ въ Кормчей книгѣ и не написано... Меня отрѣшили отъ дѣлъ за взятки процентовъ большихъ не берп ; — такъ отъ чего же и разбогатѣть? Вѣдь не всякому Богъ даетъ кладъ; а съ мужиковъ ты хоть кожу сде- ри, такъ немного прибыли. Я, кажется таки, и такъ не плошаю, да что ты изволишь сдѣлать? Пять дней ходятъ они на мою работу, да много ли въ пять дней сдѣлаютъ? Сѣку ихъ нещадно, а все прибыли нѣтъ; годъ отъ году все больше нищаютъ мужики; Господь на насъ прогнѣвался... Изволить («Живописецъ») умничать, что мужики бѣдны, — этакая бѣда! Неужели хочетъ онъ, чтобы мужики богатѣли, а дворяне ску- дѣли? Да этого и Господь не приказалъ: кому ни- будь одному богатому быть надобно — либо помѣщпку, либо крестьянину; вѣдь не всѣмъ старцамъ въ игум- нахъ быть... Да на что они и крестьяне? Его та- кое дѣло, что работать безъ отдыха. Дай-ка имъ волю, такъ они и невѣдь что затѣютъ... Эхъ! перевелись- ста старые наши болыиіе бояре; то-то были люди! Не только что со своихъ, да и съ чу- жихъ кожи драли. То-то пожили да поцарствовали; какъ сыръ въ маслѣ катались: и царское, и дво- рянское, и купеческое — все было ихъ; у всѣхъ, кромѣ Бога, отнимали... Что уже и говорить: все пошло на нѣмецкій манеръ...» Крестьянскій воирось, жестокое обращеніе по- мѣщиковъ и бѣдность народа служили самою обык- новенною темою сатиры. Въ этомъ изобличеніи наи- большею смѣлостью отличались журналы Новикова. Въ томъ же «Живописцѣ» былъ иомѣщенъ «Отры- вокъ изъ путешествія», въ которомъ прямо обви- няются помѣщики въ бѣдности крестьянъ. «О че- ловѣчество,- — восклицаетъ авторъ, — тебя не зна- ютъ въ ихъ поселеніяхъ! О господство, ты тиран- ствуешь надъ подобными тебѣ человѣкамп! О бла- женная добродѣтель, любовь, ты употребляешься во зло: глупые помѣщики сихъ бѣдныхъ рабовъ нроявляютъ тебя болѣе къ лошадямъ и собакамъ, а не къ человѣканъ!» Съ неменьшею рѣзкостыо нападалось на дурное воспитаніе, на грубость тогдашняго помѣщичьяго быта и на царившее повсюду самодурство. «Какое славное время! Мужья съ женами не только бра- нятся всякими бранными словами, какія выдумать можно, но не проходило почти того дня, — разска- зываетъ одинъ «госнодчикъ» о своихъ родите- ляхъ, — -чтобы они между собою не дрались или лю- дей въ конюшнѣ плетьми не сѣкли». Все это такъ понравилось ребенку, что онъ очень скоро, «къ уди- вленію всѣхъ домашнихъ, уже совершенно выра- жалъ всѣ бранныя слова», а въ тиранствѣ даже превзошелъ родителей, «хотя и они въ семъ искус- ствѣ гораздо не плохи были». Почтенный Трифонъ Панкратьевичъ, отецъ Фалалея, выростая на та- кихъ яге примѣрахъ, еще маленькпмъ вѣшалъ со- бакъ на сучьяхъ и поролъ людей, такъ что его ро- дители, «бывало, животики надорвутъ отъ смѣха». Сестру Фалалея, Варю, батька Иванъ иачалъ аз- букѣ учить, когда ей минуло пятнадцать лѣтъ. «Пора и о томъ (о грамотѣ) подумать, — пишетъ