Сочинения Н.В.Шелгунова. Т.1

XLIII XLIV 3 понятій и тѣхъ равноправныхъ и именно всечеловѣческихъ основъ народнаго коллекти- визма, который чуждъ еще интеллигенціи, вырабатывающей пока достоинство лично- сти» («Новый отвѣтъ на старый вопросъ»). Здѣсь не мѣсто говорить объ этихъ упо- ваніяхъ по существу. Я привожу слова ІПѳл- гунова для уясненія его формулы взаим- ныхъ отношѳній личности и общества. Ни онъ, ни литература шестидесятыхъ годовъ вообще не думали ограничиваться отрица- тельною формулою свободы. Въ ихъ лицѣ, какъ и въ ихъ теоріяхъ, личность, освобо- дившись отъ обветшалыхъ общественныхъ узъ, сознательно подчинялась инымъ узамъ, самоотверженно отдавая имъ свою мысль, чувство, волю, всю свою жизнь. Для выра- ботки этихъ обновленныхъ общественныхъ узъ, «идеалисты земли» обращались и къ за- падно-европейскимъ теоріямъ, и къ русской народной жизни, — словомъ, всюду, гдѣ разсчи- тывали найти теоретическіе или практичѳ- скіе зародыши такого сочетанія обществен- ныхъ элементовъ, которое гарантировало бы личности полноту жизни. Какъ говорить Шелгуновъ въ статьѣ о Берне («Первый нѣмецкій публицистъ»), «въ средоточіи зем- ной жизни стонтъ живой человѣкъ, и для этого-то живого человѣка и долженъ рабо- тать каждый». Что касается Берне, то «въ тотъ моментъ, въ который онъ дѣйствовадъ», идеею свободы, можетъ быть, и исчерпыва- лась злоба дня; но въ моментъ нашихъ ше- стидесятыхъ годовъ, въ виду сложности пере- лома жизни, злоба дня была сложнѣе, а потому «свобода» была иногда просто гром- кп іъ словомъ, подъ которымъ крылась со- всѣмъ несоотвѣтственная сущность. Наши публицисты не соблазнялись подобными гром- кими словами, но они и не боялись словъ. Поэтому они охотно говорили, между прочимъ, и объ эгоизмѣ, какъ объ основномъ свойствѣ человѣческой природы, но относились они къ этому эгоизму весьма своеобразно. Въ ка- чествѣ «реалистовъ», они признавали фактъ эгоизма и смѣло сводили къ нему какъ са- мыя низменныя, такъ и самыя возвышенный побужденія. А въ качествѣ «идеалистовъ земли», они строили такой идѳалъ личности, «ego» которой не грозитъ никому бѣдой и горемъ, потому что способно пережить въ себѣ жизнь ближняго и дальняго и чувство- вать ихъ радости и горести, какъ свои соб- ( ственныя. Идеалъ этотъ для нихъ не въ воз- j духѣ висѣлъ, — онъ представлялся имъ есте- ■ - ственнымъ результатомъ выработки соотвѣт- ] ственныхъ общественныхъ условій, да и на < нынѣшняго человѣка, какъ онъ есть сей- : часъ, они смотрѣли отнюдь не мрачными глазами. Въ самой его природѣ, вполнѣ эго- истической, они видѣли, однако, такія сто- і роны, развитіе которыхъ должно поднять человѣка на высшую ступень. Было кое-что < наивное во всемъ этомъ, но есть наивность, которая гораздо ближе къ правдѣ, чѣмъ раз- ный ухищренности. «Доброжелательство есть у всякаго чело- вѣка, — говорить Шелгуновъ, — только въ , различной степени, и значительный недоста- токъ его составляетъ такое же важное ди- шеніе и ведѳтъ къ такимъ же печальнымъ послѣдствіямъ, какъ и недостатокъ сообра- зительности. Людей, лишенныхъ доброжела- тельства, слѣдуетъ отнести къ разряду орга- низмовъ ненормальныхъ, у которыхъ недо- стаетъ одной изъважнѣйшихъ человѣческихъ способностей, равносильной разсудку. Злой человѣкъ всегда безразсуденъ, точно так- же, какъ безразсудный всегда золъ. Это двѣ парныя способности, и лишеніе одной пара- лизуетъ другую. Поэтому злого человѣка безъ ошибки можно назвать глупымъ, точно также какъ глупаго — злымъ» («Прошед- шее и будущее европейской цивилизаціи»). Это наивно, потому что кто же не зна- валъ злобныхъ умниковъ и глупыхъ добря- ковъ. И, однако, несомнѣнно, что въ высшемъ смыслѣ Шелгуновъ правъ. Истинное, глубо- кое пониманіе своихъ человѣческихъ, то -есть гуманныхъ, интересовъ исключаетъ злобу. Y. Статья моя приходить къ концу . Назы ■ вается она «Николай Васильѳвичъ Шелгу- новъ», а собственно о немъ въ ней ска- зано, повидимому, пока слишкомъ мало. Но это только повидимому. Все, сказанное выше о шестидесятыхъ годахъ вообще, цѣликомъ относится и къ Шѳлгунову въ частности. Не внеся въ работу шестидесятыхъ годовъ ка- кихъ нибудь своихъ рѣзкихъ индивидуаль- ныхъ чертъ, Шелгуновъ впиталъ въ себя весь духъ того времени. Вотъ почему я могъ, говоря о шестидесятыхъ годахъ, обойтись