Сочинения Н.В.Шелгунова. Т.1

593 ПИСЬМА О В О С П И Т А Н I И. 594 ныи фактъ, можетъ быть,— первое явленіе, оста- вляющее одиночный слѣдъ, для котораго нѣтъ ни- какихъ предварительныхъ ассоціацій представле- ній. Даже десятки подобныхъ сдѣдовъ могутъ дѣй- ствовать безразлично на душу богача, потому что въ масс*!; всѣхъ слѣдовъ его души и фактовъ его жизни эти печальные слѣды являются чѣмъ-то раз- розненнымъ и одиночными, не находящимъ себѣ мѣста въ ассоціаціяхъ всѣхъ остальныхъ свѣтлыхъ представлений, послужившихъ матеріаломъ для сплетеннаго ими міровоззрѣнія. Поэтому жизнь, ставящая человѣка въ то или другое положеніе для воспріятія матеріала памяти, пмѣетъ всегда могущественное вліяніе на весь складь его понятій и на все его поведеніе. При подобныхъ условіяхъ слагается человѣкъ, предоставленный собствен- нымъ средствамъ наблюденія и лишенный всякой воспитательной помощи. И такъ растетъ повсюду масса народа. Окруженная фактами, слшпкомъ однородными, слишкомъ скудныап и подавляю- щими, она слагаетъ себѣ сѣть того печальнаго міровоззрѣнія. которая держитъ въ косности и живущія, и рядъ послѣдующихъ поколѣній. Новые факты пронпкаютъ въ нее медленно, а научное на- слѣдіе вѣковъ, эта память предыдущий мысля- щахъ поколѣній, ей неизвѣстна. Чего же вы уди- вляетесь медленности народнаго роста? Но не будемъ гордпться и мы, образованные и правящіе люди, и особенно мы, педагоги. Что дѣ- лаемъ мы воспитаніемъ? Да и воспптываемъ ли мы? Мы дѣлаемъ одно изъ двухъ; илп навязываемъ сво- пмъ дѣтямъ самихъ себя, илп, махнувъ рукой, оста- вляемъ ихъ расти на улицѣ. Въ первомъ случаѣ они являются продолжателями нашпхъ личныхъ не- совершенетвъ; во второмъ — они жалкая копія не- образованной толпы, всѣхъ ея нелѣпостей, пред- разсудковъ и предвзятыхъ, готовыхъ выводовъ. Я могу привести поразительный фактъ послѣдняго рода, Одинъ изъ умнѣйшихъ современныхъ русскихъ людей, ученый и литераторъ, но — увы! — не психо- логъ, когда зашла рѣчь о религіозномъ воспитаніи его дочери, сказалъ, что онъ не хочетъ насиловать ея совѣсти и потому въ это воспптаніе не вмѣши- вается. «Но развѣ то воспитаніе, которое ей даютъ нянюшки и прислуга, не насилованіе совѣстп? По- чему же насилованіемъ будетъ только ваше воспи- таніе?» — возражали ему, п умнѣйшіп русскій чело- вѣкъ замолчалъ, не найдя отвѣта. Чего же ждать отъ неумнѣйшихъ?.. Все оставляетъ слѣдъ въ душѣ ребенка, — ложь и правда, истина и заблуждение. Не охраняя дѣтей отъ ошпбочныхъ воспріятін, отъ вредныхъ фактовъ, не слѣдя за свопмъ собствен- ным!. поведеніеиъ, не предупреждая вредныхъ влія- пій, мы тѣмъ самымъ формируема, ненормальную душу п предоставляемъ случаю дѣлать то, что должны дѣлать сами. Испорченное не всегда по- правляется. Чго нужно думать о воспитаніп, кото- рое разсчитываетъ поправлять въ будущемъ то, что оно портптъ въ настоящемъ? Воспитатели, вос- питатели!.. Такъ какъ человѣкъ создается только тѣми пло- дами, которые воспринпмаетъ его душа, и тѣми ощущеніямп, которыя сопровождаютъ эти воспрія- тія; такъ какъ постройка, которую доляшо возве- сти сознаніе, зависптъ отъ рода и качества мате- ріала, оставпвшаго слѣдъ, — то воспнтапіе является той могущественной и исключительной силой, которая одна формпруетъ и создаетъ нравствен- наго п обществепнаго человѣка. Въ сущности же все воспптаніе сводится къ памяти, п потому вели- чайшая роль воспитателя, все его соціальное зна- ченіе заключаются въ тзмъ, чтобы доставить при- годный матеріалъ и ввести его въ душу тѣмп пу- тями и при тѣхъ сердечныхъ ощущеніяхъ, при ко- торыхъ былъ бы возможенъ нормальный выводъ и образовался полный, всесторонний разсудокъ. Вос- питательными матеріаломъ служить при этомъ весь запасъ памяти всего человечества, достающійся каждому послѣдующему поколѣнію отъ предыду- щая). Что такое наша, цивилизація, культура, на- ука? Онѣ — память вѣковъ, запасъ, скопленный всѣми угасшими поколѣніямп, служащій намъ воспита- тельными матеріаломъ. Это наслѣдіе вѣковъ, эту память народовъ мы и должны передать дѣтямъ, сообщпвъ іімъ , какъ факты, плоды трудовъ вели- чайшнхъ мыслителей и геніевъ, которыхъ произ- вело человѣчество. Но то ли мы передаемъ? Пере- даемъ лп мы весь запасъ памяти, скопленный чело- вѣчествомъ до его настоящаго историческаго мо- мента, или только память давно минувшихъ вѣковъ? Какому вѣку приаадлежптъ память простонародья? Какому вѣку принадлежать память образованной чернп? Много ли людей, овладѣвшнхъ памятью XIX вѣка?.. В оображеніе. Поэты любили нѣкогда называть себя пѣвцами боговъ, а поэгическій талантъ — дар'омъ неба. Этими споеобомъ вопроси, конечно, разрѣшался и просто, и пріятно, но невѣрно. Вь поэтахъ есть действительно что-то, что встрѣчается ве во всѣхъ людяхъ, и это «что-то» — ихъ необыкновенно впе- чатлительная, требовательная и нодвпжная душа, богатая сильно воспринимаемыми впечатлѣніями, пзъ которыхъ воображеніе создаеть своп удиви- тельныя и разнообразный ткани. Но воображеніе — не больше, какъ простой работники, которому ма- теріалъ даетъ память, а богатство запаса памяти зависптъ отъ силы и дѣятельностп воспринимаемаго душевнаго аппарата. Воображеніе нужно не для однихъ поэтовъ, — оно въ такой же степенп нуясно и для ученыхъ, и для мыслителен; оно нужно для всякаго человѣка. Ын одпнъ геній, никто изъ тѣхъ, кого исторія зоветъ благодѣтелями человѣчества, не обходился безъ вліянія необыкновенно сильнаго воображепія, по- буждаемая) страстью. Мы пзумляемся велпкпмъ лю- дямъ и велпкпмъ пзобрѣтателямъ. Но развѣ Бер- наръ Палассн моги бы не изобрѣсти глазури, когда шестнадцать лѣтъ, изо дня въ день, его воображе- ніе работало въ одномъ направленіи и постоянно подводило разсудку именно то, что не могло не при- вести его къ извѣстному, опредѣленнбму выводу?