Сочинения Н.В.Шелгунова. Т.1

015 СТАТЬИ ОБЩЕСТВЕННО-ИЕДАГОГИЧЕСКІЯ. 010 отношеніп или признаковъ уже мѣняетъ ихъ въ существѣ и создаетъ другое понятіе. Но развѣ эта невозможность измѣняемостп существует, въ дру- гихъ понятіяхъ, выразителями которыхъ являются иныя заглавія, иныя слова? Мы не можемъ ничего измѣннть въ квадрат! безъ того, чтобы онъ не пере- сталъ быть квадратомъ; но развѣ въ каменномъ углѣ мы не мояіемъ измѣнить многихънризнаковъ, и онъ все таки останется углемъ? Развѣ во всѣхъ остальныхъ умственныхъ понятіяхъ мы точно так- же не мояіетъ измѣнить признаковъ, причемъ по- нятія останутся тѣми лее? Мы говоринъ: государ- ство, общество, семья, но что же въ этихъ поня- ііяхъ ностояннаго? Въ нихъ все условно, измѣн- чиво, иодвиясно. И Римъ Нерона — государство, и Сѣ- веро-Американскій Союзъ, подъ нрезидентствомъ Гранта, — также государство. И римская семья, гдѣ отецъ могъ продавать и убивать своихъ дѣтей, — семья, и семья европейская, гдѣ этого уже нельзя дѣлать, — семья, и одноженная семья европейца— семья, и мношкенная семья турецкаго султана — семья. Въ понятіяхъ религіозныхъ, въ понятіяхъ, обни- мающихъ внутреннюю область души, мы находимъ еще большую подвижность, большую изменяемость и большее разнообразіе, такъ что каждый чело- вѣкъ однпмъ и тѣмъ же словомъ озаглавлпваетъ только своп собственныя представленія, ощущенія и понятія. Пока память человѣчества не скопила большого запасаопытовъ и наблюденій, сознаніе изъ немно- гихъ фактовъ только и могло выработать неболь- шое число понятій, именнопотому и имѣвшпхъ ха- рактеръ всеобщности, что ихъ было мало. Древній человѣкъ превосходно умѣщался въ древне-рим- скомъ государств!, но развѣ теперешній америка- нецъ могъ бы жить въ древнемъ Римѣ? Болыпаго и болыпаго простора требуетъ себѣ личность, по- тому что, по мѣрѣ увеличивающагося запаса обще- человеческой памяти, каждая отдѣльная личность хочетъ жить по своему, внѣ регламентаціи, выхо- дящей изъ чужой души. Вотъ почему «анархія едпноличныхъ произволовъ» есть тотъ идеалъ, къ которому стремится личность, и изъ-за котораго она ведетъ свою нескончаемую борьбу съ обще- ствомъ. Говоря «анархія едпноличныхъ произволовъ», мы именнохотпмъ указать, какую роль въ чело- вѣческихъ понятіяхъ играютъ слова и чисто-логп- ческіе процессы. Мы говорнмъ словами, и каждое произносимое слово мы, конечно, нонимаемъ. Но всегда ли мы понимаемъ сущность предметовъ, за- главіемъ которыхъ слова служатъ? Мы говоримъ: общество, анархія, свобода, ишзиь, душа, релпгія. Уиотребляя эти слова, мы большею частью знаемъ только, какими групнамъчувствъ и представленій они соответствуют. Что такое общество? Что та- кое анархія? Что такое свобода? Еслибы сущность предметовъ и понятій, выражаемыхъ этими сло- вами, была понятна, развѣ были бы возможны сиоры, разсужденія? Мы потому только и споримъ, что не опредѣлнли себѣ значенія уаотребляемыхъ нами словъ и взапынаго отношенія тѣхъ понятій и предметовъ, о которыхъ говоримъ. Въ этихъчпето- умственныхъпредметахъ именнои выражается пол- нѣе всего личная индивидуальностькаждаго. Раз- суждая о подобныхъ предметахъ,.мы разеуждаемъ не о томъ, что имѣетъ для всѣхъ одинаковую оче- видность, а, напротивъ, о томъ, что имѣетъ для каждаго свою собственную очевидность. Всѣ наши разсужденія объ умственныхъ предметахъ клонят- ся вовсе не къ тому, чтобы понять ихъ сущность: мы стремимся собственно установить условный по- нятія, которыя хотѣли бы выражать этими словами и довести ихъ до безспорвости. Не всѣмъ ясно, что понимать слово, служащее извѣстнымъ заглавіемъ, еще вовсе не значить по- нимать существо предмета, за нпмъ скрывающа- гося, и провѣряіь силлогизмами отдѣльныя сужде- нія еще не значить добывать истинуи понимать вещи. Искусство логическихъ построений никѣмъ не было доведено до такого совершенства, какъ римлянами, и римское право, конечно, можетъслу- жить образцомъ превосходнѣйшаго умствованія. Но можно ли утверждать, что все римское умствова- ніе, всѣ послѣдующія юридическія, государствен- ный и соціальныя сужденія, наконецъвесь совре- менный юридизмъ и условный понятія, лежащія въ основѣ европейскаго общества, — сужденія реаль- ный? Нѣтъ. Всѣ господствующія сужденія соста- влены путемълогическихъ построеній и заключаютъ въ себѣ только условную, номинальную истину, а вовсе не дѣйствительную, реальную. Не о томъ рѣчь, откроемъ ли мы когда нибудь всеообщую ре- альную истину, а рѣчь о томъ, что въ области ца- рящихъ соціальныхъ понятій мы владѣемъ только истинаминоминальными, кажущимися. Мы это долж- ны знать, а мы этого не знаемъ. Гордясь тѣмъ, что живемъвъ періодъ реализма,мы дажеи не подо- зрѣваемъ, что думаемъ вовсе не реальными спо- собомъ. Уже съ первой молодости мы пріучаемъ себя къ однпмъ логпческимъ процессами, со- здавая изъ себя будущихъ софистовъ и говору- новъ. Бъ своихъ соціальныхъ, экономичеекпхъ и юрпдическихъ отношеніяхъ мы удовлетворяемся вполнѣ однимилогическими построеніями и діалек- тпческимъ способомъ доказательствъ, вовсе даже и не желая знать, что этими доказательствами мы от- стапваемътолько свою діалектическую изворотли- вость. Но что же мѣшаетъ ей быть въ дѣйстви- тельности ошибкой и даже преднамѣренной лояіью? Какъ поступаетъюристъ, готовый и обвинять, и оправдывать одного и того же человѣка? Какъ по- ступали Наполеонъ I, давившій народи во имя сво- боды, называвшій себя императоромъ республики? Мы не станемъ спрашивать, честноили безчестно они поступали. Да и что значить «честно»? Фран- цузскій уголовный судъ судили одного пзвѣстнаго вора за кражу. Потерпѣвшій показали, что у него украли 800 франковъ. «Восемьсот,! — возразили воръ съ впдомъ оскорбленнаго достоинства. — У васъ было всего четыреста франковъ. Надо говорить че- стно». Но мы спросимъ, какую истину арендо- вали и Наполеонъ I, и НаполеонъIII — логическую.