Сочинения Н.В.Шелгунова. Т.1

629 ПИСЬМА О В О С и И Т А Н I И. 6В0 знакомыхъ; ему все понятно въ поведеніи Младена: онъ точно сидитъ вмѣстѣ съ нпмъ въ засадѣ, точно вмѣстѣ съ нимъ стрѣляетъ въ турокъ. Послушайте, какимъ тономъ въ другомъ разсказѣ онъ произно- сить слова Камилла: «Римляне покупаютъ свою свободу не золотомъ, а мечомъ». Конечно, не все въ этой фразѣ ему понятно, но ему ионятенъ ея общій геровческій тонъ, ибо ему извѣстны герои- ческія чувства, которыя ему не разъ приходилось переживать въ дѣтскихъ потасовкахъ съ товари- щами. Но вотъ онъ говорить отцу: «Папа, какой ты смѣшной съ сигарой, — отчего ты не куришь трубки?» И вы видите, что онъ произносить только слова или, по крайней мѣрѣ, скрываетъ за ними не тотъ смыслъ, который заключается въ вихъ для отца, курящаго сигару, но не курящаго ни трубки, ни папиросы, о которыхъ мальчикъ, никогда не курившій, не можетъ имѣть никакого чувственнаго представленія. А взрослые развѣ не тѣ же дѣти? Многіе ли изъ нихъ не дѣтп? Взрослые точно также говорятъ одними словами, если нмъ неизвѣстенъ во всей по- дробности элементарный составь понятіп, выражае- мыхъ словами. Взрослые произносить: «свобода», «равноправность», «наука» и «знаніе», не пони- мая состава этихъ понятій и не нося въ дуіпѣ ощу- щевій, изъ которыхъ они вышли. Причина этого не- пониманія заключается въ ограниченности нред- ставленій, въ скудости запасовъ памяти, въ бѣдно- сти слѣдовъ души, въ безцвѣтности движущихся панорамъ воображенія. Слово будетъ всегда пу- стымъ звукомъ для того, кто не знаетъ всего пси- хическаго и историческаго его состава и не воспрп- нялъ его элементовъ чувствомъ и мыслью. Только тѣ слова намъ вполнѣ ясны, понятія которыхъ пмѣютъ для насъ лишенное значеніе. Еслпбы можно было предохранить вполнѣ дѣтей отъ понятій, имъ не- доступныхъ; еслибы можно было каждое новое для нихъ слово провести черезъ чувства въ мысль и сознаніе — на свѣтѣ было бы меньше говоруновъ. Привычка къ словамъ является у дѣтей легко, если съ ними слпшкомъ сиѣшатъ и даютъ читать книги не по ихъ умственными средствамъ. Легче всего оказываются болтунами такъ называемыя «острыя» дѣти, Родители радуются, что ихъ дѣти говорятъ умными словами, не понимая, что за ум- нымъ словомъ нѣтъ души, и что изъ ребенка растетъ будущій софистъ, юрпстъ и говорунъ. У простолю- диновъ гораздо меньше словъ, чѣмъ у насъ, но тѣ, которыми они говорятъ, они понпмаютъ лучше обра- зовапныхъ. Болтуны завелись у насъ съ тѣхъ поръ, какъ лѣтъ двадцать назадъ стало входить къ намъ много новыхъ словъ. Но къ намъ вошли слова, а не ихъ повятія, п мы стали говорить не понятіями, а подборомъ словъ. Баловство словами продолжается и до сихъ поръ; хуже — оно растетъ, плодя либе- ральное филистерство и то жалкое механическое мышленіе, которое еще принесетъ намъ много горь- кихъ плодовъ въ будущемъ. Чѣмъ человѣчество было моложе, тѣмъ больше жило оно чувствомъ и говорило языкомъ чувствъ; чѣмъ человѣчество становится развптѣе, чѣмъ елож- нѣе становятся его отношенія, тѣмъ больше языки чувства смѣняется языкомъ мысли. НО^ольШШадо же изъ этого? Значить ли это, что Цувстба шер&і стали служить подкладкой мысли, и чтО-ЦШюсйбйѣ соціальныхъ отношеній не лежитъ тіо врежаому единоличное безсиліе? Мы должны становимся Пче- ловѣчнѣе, языкъ чувства долженъ смѣшдаей комъ мысли, потому что не чувство мОЖбтъ, рашщи зать гордіевъ узелъ всякихъ неурядиццонц : йксів"; Но развѣ филистерство, говорящее словамйтвдво'- 1 ритъ соціальными мыслями? Оно говориДЫ РО, -ЯёРО^ оно не знаетъ, и, какъ двѣнадцатплѣГВій 1 - EffifffiP зистъ, повторяетъ фразы, не понимая иВДСмвіШ! Вы только тогда и поймете чужія мыбййЩ стфО- мленія, когда поймете душу каждаго МОці&лЬйаРО понятія, выражаемаго каждымъ отдѣлНййМЛ щи вомъ, и его прочувствуете. Русская сеіШРЪеоТШ* жетъ никакой услуги будущей Россіи, ВШДОрЩ какъ нынче, будетъ создавать только •ДкУІОДвЩв резонеровъ, филистеровъ, болтуновъ и софиОтШй жоіюп эон iscq <гкин Умъ И чувство. ■'! ОШЫІІЭТНЁ шшаі™ Въ обиходноыъ представленіи чувствй Ш| ШЩ противополагаютъ уму; въ чувствѣ видятѣ гШШ- то неразумную силу, которая вѣчно все гіЩЖЙ и напортить, если вмѣшается въ дѣло уМа. нр Ш- ужели чувство — врагъ? И откуда явился тельный взглядъ на чувство? внндо н Историческое прошлое не одной Россіи и Щгорьі но всего человѣчества не можетъ похйашъйя такпмъ спокойными здравомысліемъ и нымъ содержаніемъ, которое бы дало человФчёнЩ готовую программу для безошибочнаго колЖШі- наго поведенія. Но лгалѣть объ этомъ — зійтаі желать конца исторіи. «Еслпбы Богъ держІЯъ^І правой рукѣ всю истину, — говоритъ Лессингъ,— лѣвой- — постоянное, живое стремленіе къней^ъТЖ 0 - віемъ, что я буду вѣчно заблуждаться, и сйазЖ бы мнѣ: «выбирай!»— я со смиреніемъ бросил'ЙРШ къ его лѣвой рукѣ и воскликнулъ: «Отче, дай! 1 Чй~ стая истина только для Тебя одного!». Чгіййй истина именно только для Бога. Сегодня окШй. она въ рукахъ человѣчсства — на завтра ему нечего будетъ дѣлать. Мыслители, пскавшіе руководящихъ истійіъ 1 , были, конечно, правы, когда въ голыхъ средствЖ чувства не находили орудія для отысканія зУко- новъ міра. Не сердцемъ, а головой строили они с6№ логическія системы, и думали они, конечно, Ш чувствомъ, а умомъ. Но тотъ же Кантъ, кото(Ш видѣлъ въ чувствахъ и страстяхъ помѣху свод- ному, независимому мышленію, развѣ не въ чѴЙ- ствѣ почерпалъ всю свою силу? Развѣ не страі одушевляла мыслителей, когда они отдавали которую преследовали, всѣ своп силы? Развѣ Ар№ стотель, Платонъ, Сократи, Галилей, ІІьютойт Бэконъ, Макіавелп, Кантъ, Гегель, Контъ — этщ повидимому, преимущественно головные организмы— не были самыми страстными людьми? И nonesjjj; мыслительными способностями слѣдуетъ отвести