Сочинения Н.В.Шелгунова. Т.1

631 СТАТЬИ ОБЩЕСТВЕННО - II ЕДАГОГИЧЕСКІ Я. 632 первое мѣсто, а чувству — ■ второе? Можете ли вы сказать, какое колесо въ часовомъ механизмѣ первое и какое послѣднее, когда ни одного изъ нихъ нельзя вынуть безъ того, чтобы механпзмъ не пересталъ дѣйствовать? Больше всего, по своей популярности, помогь у насъ этому воззрѣнію Бокль. «Въ мірѣ нельзя найти ничего, — говорить Бокль, — что менѣе подвергалось бы измѣненію, чѣмъ великія начала, изъ которыхъ состоять нравственныя системы. Дѣлать добро дру- гиіъ, жертвовать для ихъ пользы своими ясела- ніями, любить ближняго, какъ самого себя, про- щать врагамъ, сдерживать страсти,чтить родите- лей, уважать тѣхъ, кто стоить выше насъ, — -въ этомъ и немногомъ другомъ состоять существен- ный начала нравственности. Но они были извѣстны много тысячъ лѣтъ назадъ, н ни одной іоты, ни одного параграфа не прибавили къ нимъ всѣ проповѣди, поученія и афоризмы, какіе только могли произнести моралисты. Сравнивъ неподвиж- ное полоясеніе нравственныхъистинъ съ постоян- вымъ развптіемъ умственныхъ, мы найдемъ пора- зительную разницу. Всѣ нравственныя истины, имѣвшія вліяніе, въ сущности токественны; всѣ важнѣйшія умственный системы существенно-раз- личны. Умственное начало не только способнѣе нравственнаго къ развптію, но еще результаты его прочнѣе, и оно способно къ передачѣ, тогда какъ нравственныя качества отличаются болѣе личнымъ и одинакпмъ характеромъ». Наше общество, накинувшеесяна Бокля, не со- всѣмъ вѣрно примѣняло его разсужденія къ требо- ваніямъ русской яшни. Бокль говорить о знаніп, какъ о мѣрилѣ цивилизации. И, конечно, личнымъ чувствомъ и сердечными рефлексами невозможно мѣрить псторическихъ успѣховъ народовъ. Успѣхи эти опредѣляются только видимыми и осязатель- ными послѣдствіями, созданными всѣмп человѣче- скими способностями. Но мы говорпмъ не о нрав- ственныхъ правплахъ и морали, не о проппсныхъ сентонціяхъ, которыми хотѣли управлять обще- ственнымъ поведеніемъ; мы говоримъ не объ ошиб- кахъ моралистовъ, — мы говоримъ о роли чувствъ въ психическпхъ процессахъ человѣка, объ участіи его души въ общественной и личной жизни. Мы го- ворпмъ не объ исторіи, не о результатѣ, а о чело- вѣкѣ какъ творцѣ общественныхъ порядковъ, и объ его личныхъ душевныхъ средствахъ; мы говоримъ о той новой душѣ, которую открыла новая опыт- ная психологія. Можно ли сказать, что человѣкъ не сталъ лучше, что онъ не сталъ добрѣе, что его чувства не улучшились, что онъ не сталъ теперь гуманнѣе? Ужъ одно появленіе этого слова дока- зываетъ, что явилось и новое умственное чувство, прежде людямъ неизвѣстное. А псторія развѣ не указываетъ на цѣлый рядъ фактовъ, убѣждаю- щихъ, насколько воспиталось теперь чувство! Не- давно въ Лондонѣ казнили женщину, и при казни не было никого, кромѣ оффпціальныхъ лпцъ. Когда роковая веревка затянулась, шерифъ и свя- щенникъ упали въ обморокъ. Развѣ такъ, въ томъ же Доздспѣ сзерпшись казни прежде? Развѣ сви- дѣтелп казней надалн въ обморокъ? Кто же проте- стуетътеперь въ Англіи противъ смертной казни — умъ ли, пзыскивающій логическія препятствія для ея отмѣны, пли чувство, ееуже отмѣнившее? Лекки, въ своей исторіи раціонализма въ Европѣ, при- водить цѣлый рядъ доказательствъпротивъ Бокля, отрпцающаго прогрессъ чувствъ. йсторія ошибокъ ума едва ли недлиннѣе псто- ріи ошибокъ чувства. Бели, какъ говорить Льюисъ, хорошее умствованіе заключается въ умѣньѣ со- поставленія фактовъ и воспроизведен! и ихъ въ умѣ въ порядкѣ ихъ дѣйствительной послѣдовательно- стп, то римскій юридизмъ есть, безъ сомнѣнія, умство- ваніе образцовое. Но какой же его конечный прак- тическій результатъ? Что выиграли римское обще- ство и последующая жизнь, кромѣ отрицательнаго опыта? Чисто-разсудочное движеніе мысли, т. е. головной, логпческій процессь, не знаетъ внутри себя никакойсдерживающей силы. Онъ можетъидти по избранному имъ разъ направленію до абсурда, если его не исправить чувство. Что можетъ быть негуманнѣе рнмскаго права, и, однако, найдите въ немъ хотя одну логическую ошибку. И почему, спрашивается, отецъ не можетъ убивать и прода- вать своихь дѣтей, если дитя собственность отца? Какія представите вы юридическія опроверженія, еслп прпзнали разъ безошибочность римскихъ юри- дпчееки-экономпческихъ прннцпповъ? Вотъ почему идея права и власти достигла наконецъ въ рпм- скомъ міровоззрѣніи такого крайняго логпчеекаго развитія, что Діоклетіанъ вообразплъ себя Юпи- теромъ Олимпійскпмъ, Антоній и Клеопатра, воз- сѣвъ на тронъ египетскихъ фараоновъ, заставили воздавать себѣ боясескія почести, а въ лицѣ Нерона римская идея дошла наконецъ до абсурда. Что же дало средствадля поправки этого, оче- видно, ошибочнаго логпчеекаго вывода? Что попра- вило ошибку римскаго сужденія? Что вызвало хри- стіанскій протестъ личности? Не философы, не мыс- лители внесли историческуюпоправку. Простые люди, являвшіеся разрушителями могущественнаго государственнаго зданія и всего древняго государ- ственна™ міровоззрѣнія, черпалисвои несокруши- мый средства не въ логпкѣ, а въ иростыхъ чув - ствахъ своего безхптростнаго сердца. И новый принцииъравноправности провозгласило не пре- восходное римскоеюридическое умствованіе, а про- стые люди. Бокль, указывая на второстепенную роль нрав- ственна™ принципа,говорить вовсе не то, что по- няли у насъ. «Огромное большинство людей, — пи- шетъ онъ, — ■ должно всегда оставаться въ среднемъ состояніи, — быть ни слишкомъ глупыми, ни слиш- комъ умными, ниелпшкомь добродѣтельными, ни слишкомъ порочными, но покоиться въ мирной II ириличной посредственности, принимая безъ боль- шого затрудненія ходячія мнѣнія дня, ничего не наслѣдуя, не производя скандала, никого не уди- вляя, но держась на одномъ уровнѣ со своимъпоко- лѣніемъ и мирно подчиняясь нравственнымъ нача- ламъ и научнымъвыводамъ, общимъ вѣку и страяѣ, въ которой они живѵтъ». Бокль говорить здѣсь