Сочинения Н.В.Шелгунова. Т.1

645 ПИСЬМА О В О С И И Т А Н I И. 646 наступитъ сознаніе, привычка можетъ укорениться до того, что ее уже нельзя вытѣснить. Матери, предоставляющая дѣтямъ свободу, по- ступаютъ хорошо: ребенокъ долженъ быть предо- ставленъ себѣ, ибо его органпзмъ можетъ пріобрѣ- стп навыки и привычки, конечно, только своими собственными рефлексами. Но мы говоримъ о томъ, что воспитаніе доляшо быть порядочно, что съ пер- ваго дня рожденія слѣдуетъ вести ребенка строго- систематически, не предоставляя исправленію въ будущемъ того, чего не слѣдовало портить въ настоящемъ. Всѣ безпорядочныя привычки дѣти пріобрѣтаютъ очень скоро, и у безпорядочныхъ ма- терей выростаютъ всегда безпорядочныя дѣги. Область безпорядочностп, о которой мы гово- римъ, ограничивается не одной люлькой и дѣтской; она не въ однѣхъ грязныхъ и мокрыхъ пеленкахъ, не въ одной нечистотѣ,— -она въ безнорядочности строя всей домашней жизни; она въ отсутствіи организаціи порядка и смысла всего дома. Безпо- рядочный домъ — точно государство безъ закона, въ которомъ никто не знаетъ, что ему дѣлать, и всякій дѣлаетъ то, чтб ему вздумается. Мы знаемъ матерей, который приходятъ въ отчаяніе отъ свое- волія своихъ 12 — 14-лѣтнпхъ сыновей. Въ городѣ свирѣпсгвуютъ корь и скарлатина, а дѣти уходятъ и приходятъ, когда имъ вздумается. Въ 11 часовъ вечера ихъ еще нѣтъ дома; чадолюбивая мать чуть не плачетъ; она жалуется, что ея не уважаютъ и не слушаются дѣти. Но развѣ не съ пеленокъ ты, чадолюбивая мать, вела своихъ мальчиковъ именно такъ, чтобы они тебя не слушались? Ты требуешь •отъ нпхъ разсудптельноети и пониманія, но развѣ ты когда нибудь пріучада ихъ разсуждать и по- нимать; развѣ ты позаботилась развить въ нихъ навыки и привычки высшнхъ рефлексовъ? Мы знаемъ родителей, которые страдаютъ, какъ муче- ники, передъ каждымъ экзаменомъ своихъ дѣтей, которые болятъ душой, что ихъ дѣти легкомыслен- ничаютъ не по лѣтамъ и бѣгутъ отъ всякой книги, какъ отъ огня. Но что же вы сдѣлали, чтобы ваши дѣти полюбили чтеніе, чтобы потребность знанія сложилась въ нихъ въ правильную, здоровую при- вычку и не получила того направленія, которое вы сами зовете теперь легкомысліемъ? Вотъ маленькая дѣвочка; она еще въ люлькѣ, и ее кормитъ корми- лица. Какъ- то случайно, когда кормилица убаюки- вала ее наклонившись, дѣвочка погладила бровь кормилицы, и ей это понравилось; на другой день то же, на третій тоже, — и явилась привычка; если кормилица не дастъ гладить бровь, ребенокъ кри- читъ, реветъ, капризничаеть, и ни за что его не уложать. Кормилицы нѣтъ, ее смѣнила няня — и эта должна давать чесать бровь, а если уклады- ваетъ мать — то и она. Нервы ребенка уже при- выкли къ ощущеніямъ въ извѣстномъ порядкѣ, и актъ засыпанія у него ассоціпруется съ пріятнымъ ощущеніемъ, нспытываемымъ имъ при чесаніи бро- ви. Также легко пріобрѣтаютъ дѣтп привычку со- сать пальцы, губы, грызть ногти, брать въ ротъ и жевать всякую дрянь, и чего стоить отучить ихъ потомъ отъ этихъ привычекъ! Той же маленькой дѣвочкѣ давался иногда «шлёнсъ»; конечно, это ее огорчало, но «шлёнсъ» достигалъ своей цѣли. Няня, конечно, не знаетъ никакой теоріп рефлексовъ, при- вычекъ и навыковъ, но она изъ крѣпостныхъ. И она учить дѣвочку давать «шлёнсъ» то скамейкѣ, то стулу, то собакѣ-лялькѣ и затѣмъ приходить въ обидное недоумѣнье, когда чувствуетъ «шлёнсъ» на собственной іцекѣ. Если не принимать нпкакихъ мѣръ, этотъ «шлёнсъ» превратится въ привычку. Было время, когда у насъ возмущались, что моло- дыя «барышни» били по щекамъ своихъ дѣвокъ. Но развѣ это не та же теорія и практика «шлеп- совъ»? Когда Руссо говорилъ, что самая лучшая привычка — не имѣть никакпхъ привычекъ, — онъ, ко- нечно, думалъ о ирпвычкахъ, позорящихъ чело- вѣка, о привычкахъ, который, вмѣсто гражданина, создаюсь дпкаря, вмѣсто человѣка- города— чело- вѣка-деревню, вмѣето человѣка съ характеромъ, съ привычками самообладанія, съ привычками хо- рошпхъ, добрыхъ, соціальныхъ чувствъ — человѣ- ка, въ которомъ безразлично напутаны всякія при- вычки — и полезныя, и вредныя, и хорошія и дур- ныя. Г. Соловьевъ приводить въ своей исторіи отзывъ одной женщины-современницы о Петрѣ В. Она сказала: «Это былъ очень хорошій и вмѣстѣ съ тѣмъ дурной человѣкъ». И дурное Петра заклю- чалось именно въ его дурныхъ привычкахъ, кото- рый въ немъ такъ укоренились, что онъ не могъ разставаться съ ними даже въ такіе серьезные мо- менты, когда, повидимоиу, все его вниманіе должно было поглощаться дѣлами государственными. Я намѣренно привожу такой крайніп примѣръ. Дурныя привычки дѣлаютъ Петра дурнымъ чело- вѣкомъ; но у него есть еще и геніальныя привычкп; геніальное перевѣшиваегь дурное и перевѣшиваетъ въ такомъ размѣрѣ, чтб обликъ личности даетъ только геніальность. Въ людяхъ золотой середины вы не найдете ни- какпхъ крайностей: въ нихъ нѣтъ ни злодѣйства, ни велпчія; ихъ добродѣтели и поступки не бро- саются въ глаза; все окрашено въ нихъ одной сѣ- рой, краской, не рѣжущей глаза. И между тѣиъ эта ничтозкная доля ничтожныхъ привычекъ соста- вляетъ въ цѣломъ такую массу грязно-сѣраго цвѣ- та, которая даетъ тонъ ничтожества всей обще- ственной жизни. Петръ страшенъ своими немило- сердными казнями; но тотъ же Петръ пишетъ кня- зю-кесарю (Ромодановскому): «Звѣрь! долго ли тебѣ людей жечь^.. Перестань знаться съ Иваш- кою (пьянствовать)...» И это пишетъ тотъ самый Петръ, который, ожидая въ лихорадочномъ нетер- пѣніп сына, захваченнаго уже сыщиками, самъ своей рукой исписывалъ цѣлые листы, сочиняя проектъ шутовскаго праздника и предпнсанія «все- пьянѣйшему собору», по случаю избранія новаго князя папы. Изъ жизни людей «золотой середины» мы знаемъ другіе факты; мы знали одного двѣнад- цатилѣтняго мальчика, который видѣлъ церемонно повѣшенія, и такъ она ему понравилась, что на другой же день онъ повѣсилъ козу. Конечно, дѣти безжалостны. Но зачѣмъ же родптелямъ въ этой безжалостности видѣть дѣтское 0Ш)Руад8Йн<Й81ц