Сочинения Н.В.Шелгунова. Т.1

655 СТАТЬП ОБЩЕСТВЕННО - II ЕДАГОГПЧЕСКІ Я. 656 законовъ физинескаго и нравственнаго человѣче- скаго бытія. Мы можемъ только слѣдпть за ними, научать ихъ, подчиняться имъ и наблюдать, что бы они не были нарушены. Но мы не можемъ заставить человѣка отказаться ни отъ жизни чувствомъ, ни умомъ, ни отъ физической жизни. Какъ только усло- вія человѣческаго общежктія нарушаютъ эту гар- монію — вступаетъвъ свои права противоположный законъ: законъ вырожденія и вымиранія. Мы не можемъ пзмѣнить и закона того нрав- ственнаго бытія, изъ котораго вытекаетъирогрессъ чувствъ и мыслей. Дѣятельность не есть человѣ- ческая выдумка: она — одно изъ послѣдствій своей причины, а причина дѣятельности — въ чувствѣ сходства и различія пли въ чувствѣ сравненія, создающаго наше сознаніе. Когда душа испытываетъ одно ощущеніе — -чув- ство сравненія въ ней явиться не можетъ. Чтобы въ насъ явилось это чувство, необходимо воспри- нять два или нѣсколько ощущеній. Противополож- ное ощущеніе, воспринятое нами, создаетъ въ насъ извѣстный процессъ чувствъ, который служитъ основаніемъ умственнаго сознанія. Еслибы мы могли лишить человѣка зрѣнія, слуха, обонянія; еслибы мы замуровали его отъ всѣхъ внѣшнпхъ впечатлѣ- ній, — мы только этой цѣной могли бы купить отсут- ствіе чувственнаго и головного сознанія. Но развѣ вы можете это сдѣлать? Головное сознаніе, о которомъ мы уже говорили, разбирая умственный процессъ, есть совершенно безразличный актъ нашей души, выводы котораго могутъ быть совершенно безразличны. Они могутъ быть и подлы, и благородны, честны, и безчестны; но такую оцѣнку ихъ дѣлаетъ не головное сознаніе, а наше чувство. Оно одно опредѣляетъ характеръ выводовъ холоднагоразума и ихъ соціальную при- годность или непригодность. Только чувство со- знанія, возникающее изъ чувства воспринятыхъ нами ощущеній, показываетъ намъпредметы въ прямомъ ихъ отношеніи къ комплексу нашей души и къ ин- тересамънашпхъ етремленій. Чувство сознанія даетъ намъ еще вози ожность узнать о существованіи у насъ всѣхъ другихъ чув- ствованій. Только чувство сходства и разлпчія со- здаетъ въ насъ подобную возможзность; ощущая въ себѣ противоположные процессы, мы пользуемся ими, какъ матеріаломъ, для изученія процессовъ своей души, и, по мѣрѣ ихъ иученія, мы лучше и лучше узнаемъ себя, пріучаемся слѣдить за малѣй- шпми столкновеніямп противоположныхъ чувствъ; мы научаемся понимать, отчего мы страдаемъ, что насъ дѣлаетъ счастливыми, чего намънедостаетъ и что намънужно. Матеріалъ этотъ растетъ по мѣрѣ его разработки, и, чѣмъ мы больше трудимся въ са- мпхъ есбѣ. чѣмъ больше является въ насъ внут- ренней работы, — тѣмъ шире сфера умственной дѣя- тельности, обнимающей всѣ стороны нашей душп, тѣмъ полнѣе мы живемъ, тѣмъ полнѣе мы удовле- творены. Старинный афоризмъ, что богатому дастся больше, а отъ бѣднаго отымется и то, что имѣетъ, находить въ этомъ случаѣ свое оправданіе. Но этотъ афоризмъ — одно внѣшнее констатированіе факта, но не разъясненіе его психологическихъ и соціальныхъ причинъ, а въ нихъ-тои весь вопросъ. Мы не установимъ міровоп гармоніи, если отъ од- нихъ отымемъ все, а другимъ дадимъ все. Есть иной законъ распредѣленія, и только его моралисты называютъ справедливостью. Наблюдая надъ нашими чувствами, мы замѣча- емъ, что чѣмъ сильнѣе работаетъ въ насъ сознаніе, тѣмъ болѣе слабѣетъ то чувство, на которое оно направлено. Или наоборотъ: чѣмъ сильнѣе овладѣ- ваютъ нашей душой, напримѣръ, порывы страда- ния, гнѣва, любви, тѣмъ слабѣе становптся со- знаніе. Порывы чувства съ крайне усиленнымъ кои- цомъ могутъ иногда и совсѣмъ затемнить сознаніе. Подобное крайнее усиленіе чувства, если оно имѣетъ острый, яркій характеръ, называется аффектомъ. Но усиленіе чувства можетъ пмѣть и болѣе хрони- ческую форму: между чувствомъ и сознаніенъ можетъ быть прочная связь, и въ такомъ случаѣ одно усиленное чувство придаете и нашей мысли силу только въ одномъ направленіи. Философы, фанатики, замѣчательные кабинетные мыслители или выдаюіціеся общественные дѣятели именно люди такого склада души. Весь пнтересъихъ жизни за- ключается только въ одномъ чувствѣ; въ этомъ чувствѣ сосредоточена вся ихъ душа, вытѣснившая изъ себя всѣ остальныя чувства, и только въ на- правлении этого чувства работаетъ ихъ мысль. По- видимому холодные, равнодушные ко всему, они въ сущности равнодушны лишь къ тому, что не имѣетъ связи съ ихъ дѣломъ. Если хотите узнать, какъ холодны эти люди, попробуйте напасть на нпхъ со стороны ихъ страсти! Еслибы силы нашего организма, стремящагося къ дѣятельности, были безпредѣльны, то и для на- шего ума не было бы предѣла. Но каждый на себѣ замѣчалъ, что мысль его можетъ работать лишь до пзвѣстной степени, что для него въ головномъ трудѣ есть извѣстная черта, за которую онъ не можетъ перейти, и такое соетояніе умственнаго безсилія даетъ намъ знать о себѣ чувствомъ умственнаго напряженія. На чувства умственнаго нанряяіенія обращаютъ мало внпманія и педагоги, и родители, и мы сами, думающіе люди. Каждый изъ воспитателей замѣ- чалъ, что, несмотря на искреннее желапіе самого ребенка понять то, что ему толкуютъ, онъ всетаки ничего непонимаете. Я зналъ одного девятилѣтняго мальчика, котораго учили алгебрѣ. На вопросъ учителя, чему равны а плюсъ Ъ, ребенокъ отвѣ- чалъ : «аЬ»; а — b выходило у него тоже «аЬ»... Какъ ни мучился съ нимъ учитель, какъ ни нака- зывали его строго за нули — ничего не выходило. На слѣдующій годъ, когда умственный силы ребенка окрѣпли, онъ совершенно легко поннмалъ то, чего не поннмалъ годомъ ранѣе. Я зналъ одного госпо- дина, — это былъ уже не ребенокъ, — въ которомъ было необыкновенное желаніе сдѣлаться умнымъ, знаю- щпмъ, иачитавнымъ. Онъ чпталъ постоянно умныя книги, и чѣмъ заглавіе ихъ было новѣе и мудренѣе, тѣмъ онъ сильвѣе на нихъ накидывался. Человѣкъ проглотилъ массу книгъ; человѣкъ напрягалъ по_