Сочинения Н.В.Шелгунова. Т.1

плодпмъ нервныя болѣзни, создаемъ физически сла- быхъ людей и, наконецъ, — творимъ все усиливаю- щуюся и усиливающуюся безхаракгерность. Я знаю другого мальчика, и ему тоже 13 лѣтъ. И его чуть ли не съ пелевокъ хотѣли сдѣлать «умнымъ>; онъ научился читать самъ и читалъ все, что ему попадалось. Мозгъ его привыкъ къ пзвѣстнаго рода раздраженію; но практическая активность и жизнь сердца ему не дались. Не поз- воляйте ему читать — онъ скучаетъ; онъ не знаетъ, что ему дѣлать; онъ не находить себѣ мѣста въ прп- родѣ и не знаетъ, куда пристроить свои силы, по- тому что его силамъ извѣстно одно нанравленіе — чтеніе, превратившееся для него въ какой-то сладо- страстный процессъ. Онъ можетъ читать книгу съ конца, съ начала, съ середины, потому что онъ читаетъ не для реальнаго, положительнаго резуль- тата, а читаетъ для того же, для чего другіе пры- гаютъ, бѣгаюгъ, рѣзвятся. И ребенокъ растетъ кабинетнымъ, кнпжнымъ сндвемъ, и чувства его не знаютъ жизни, и никогда въ немъ не сложится «характеръ». И еслибы книжки, многочтеніе, многоученіе, холодное, мертвящее, формальное, только бы вы- рывали человѣка изъ жизни! Нѣтъ, они атрофп- руютъ всю его душу. Въ ребенкѣ не только не явится характера, — въ немъ не явится никогда и хорошо сложивщагося, сильнаго, обширнаго ума. Между умомъ и характеромъ существуетъ тѣс- ная аналогія. Какъ умъ формируется ассоціаціями нолныхъ и разнообразныхь головныхъ представле- ній, такъ характеръ формируется изъ нолныхъ. разностороннихъ и плотно сплетенныхъ аесоціацій по сердечному чувству. Умъ формируется въ тео- ретической области; характеръ — въ практической. Для развитія ума нужно много знать и много пере- думать; для полнаго, сильнаго, закаленнаго ха- рактера нужно много перечувствовать, много ис- пытать. нужно много ошибаться, раскаиваться, бороться, — однимъ словомъ, нужно жить. Но ни умъ, ни характеръ не должны идти отдѣльными путями. Только тотъ создаетъ себѣ обширный, не ошибаю- щійся умъ, кто прошелъ школу чувства и думалъ черезъ чувство; точно также только тотъ создаетъ себѣ характеръ, кто жплъ много, полно и всесто- ронне сердцемъ. Въ гармоніп такого опытнаго, реальнаго ума съ такпмъ опытнымъ, реальнымъ чувствомъ заключаются гармонія души и «цѣль- ный» характеръ. Только взаимной провѣркой оиы- товъ чувства съ опытами ума мы можемъ создать себѣ душевную полноту и только жизнью чувства создать себѣ характеръ и пріобрѣсти уваженіе людей, потому что человѣкъ цѣнптся не но тому, какъ онъ думаетъ и говорить, а по тому, какъ онъ чувствуетъ и поступаетъ. Мы оттого плѣняемся великими образцами древ- ности, что чувствусмъ свое протпворѣчіе и ощу- щаемъ въ себѣ душевный разладь. Мы отдаемся всѣми своими симпатіями благороднымъ чувствамъ, которыя возбуждаютъ въ насъ герои древности, только потому, что сами никогда не живали такою жизнью сердца. И въ то лее время мы чувствуемъ всю захватывающую ея силу, потому что чув- ствуемъ полное отсутствіе вокругъ насъ матеріала для такой же жизни. Не находя живого матеріала въ живой дѣйствптельности и стремясь къ подоб- нымъ освѣжающимъ ощущеніямъ, мы ищемъ и на- ходпяъ пхъ только въ книгахъ. Весь свой вѣкъ живемъ мы идеалами и мечтой, не находя никакой возможности создать себѣ характеръ по своимъ платонпческимъ идеаламъ. Вотъ одна изъ причпнъ мечтательности, идеализма и непрактичности. Но это — недосгатокъ только нашъ, образованныхъ людей. Деревня его не знаетъ; деревня создаетъ люден съ сильнымъ и цѣльнымъ характеромъ. Со- временный крестьянинъ, какъ и древній грекъ, жи- ветъ на лонѣ природы, въ средѣ непосредствеи- наго чувства и практической мысли. Общественные интересы крестьянина, конечно, не тѣ, какіе были у древняго аѳпняна, но мы и не говоримъ объ этихъ пнтересахъ, — мы говоримъ только о вліяніяхъ и о той гармоніп умственной и сердечной жизни, кото- рая одна и формируетъ цѣльный характеръ. Везъ суровой, неподатливой среды, несокрушимой и твердой, какъ судьба, какъ рогсъ древняго грека, не можетъ сформироваться никакой характеръ. Вотъ' почему въ наше время, время нервныхъ, больныхъ людей, людей съ закаленнымъ характе- ромъ можно найти только въ простонародьѣ, и вотъ почему семинаристы нерѣдко поражаютъ насъ своей энергіей, настойчивостью, своей способностью для всякаго труднаго дѣла, своей силой въ борьбѣ съ физическими, нравственными и умственными препят- ствіямп. Такимъ образомъ, сильный, цѣльный и полный характеръ формируется только гармонпческимъ развитіеиъ ума и чувства въ суровой, неподатли- вой средѣ. Нравственное содержаніе характера, конечно, не опредѣляется этими элементами, и если общіи строй жизни не благопріятствуетъ выработ- кѣ нравственныхъ понятій, то сильные характеры будутъ вырождаться только въ спльныхъ злодѣевъ. Вопросъ о нравственномъ содержаніи характера будетъ нашимъ послѣдующимъ вопросомъ; теперь же мы хотпмъ сказать, что основнымъ агентомъ, формирующимъ человѣческій характеръ, является жизнь, жизнь неподатливая, трудная и суровая, жизнь практическая, дѣйствующая па полный ком- плецсъ чувствъ, а не теоретическая, головная, книжная. Исключительно теоретическая, книжная жизнь создаетъ только людей ннчтожныхъ и безха- рактерныхъ; вотъ почему наше время есть время ннчтожныхъ характеровъ. Не организаціей и прак- тикой жнзни создаемъ мы свое благородство, а вы- чптываемъ его нзъ книжекъ. Факторы характера. Да, только жизнь сердца формпруетъ характеръ; неправильное же, изолированное развитіе ума унпч- тожаетъ его, — душа человѣческая выростаетъ въ сторону одного резонерствующаго ума, а чувства остаются навсегда въ зачаточномъ видѣ. Такимъ