Сочинения Н.В.Шелгунова. Т.1

' LXV T ъ рикъ заняли совершенно оригинальное поло- ъ женіе, въ виду этого столкновенія отцовъ и дѣтей. Въ идѳйномъ смыслѣ онъ цѣликомъ стоить на сторонѣ дѣтей, а вся жизнь ста- ь риковъ Разумова и Молчалина представляет- ь ся ему сплощнымъ безсознательнымъ злодѣй- ь ствомъ. Но, согласно его высокому' понятію ѳ ! о силѣ и значеніи родительской любви, ему жаль курицу, высидѣвшую утятъ, болитъ за " нее его сердце, — и отсюда драма. Въ «Очер- кахъ русской, жизни)) Шелгунова столкнове- " ніе отцовъ и дѣтей взято съ другой и въ тіѣкоторомъ смыслѣ даже противоположной : стороны, не говоря уже, конечно, о разницѣ въ формѣ. Во первыхъ, «отцы» и «дѣти» ра- зумѣются у Шелгунова въ иносказатѳльномъ ‘ смыелѣ, безъ отношенія къ кровному род- -ству, а во вторыхъ, столкновеніе ихъ зани- маетъ автора исключительно въ литератур- ной сферѣ. При этомъ представителями «трез- веннаго» элемента являются не «отцы», а «дѣти>\ или «новое литературное, поколѣніе», *> какъ сами себя величали, главнымъ обра- а - зомъ, критики и публицисты «Недѣли». Этотъ ничѣмъ не оправдываемый отказъ отъ на- слѣдства, это пренебрежительное, высокомѣр- .ное, вообще отрицательное отношеніе «дѣ- тей» къ лучшими завѣтамъ «отцовъ» глу- боко огорчало Николая Васильевича, и еще въ послѣдней, можно сказать, уже на одрѣ смерти написанной статьѣ онъ не добромъ помянули его. Сюда, къ этому своего рода тоже «больному мѣсту», была направлена ; «го послѣдняя, предсмертная мысль, Все вышесказанное кажется мнѣ поучи- тельнымъ вотъ въ какомъ отношеніи. Въ а- осиовѣ своей родительская любовь есть пн- стинктъ, общій человѣку со всѣми жнвот- а- ными. У человѣка, пожалуй, этотъ инстинктъ о- бываетъ иногда даже слабѣе, чѣмъ у нѣко- торыхъ животныхъ. Человѣческая природа а- - допускаетъ падеиіе далеко ниже уровня жи- вотиаго инстинкта, вслѣдствіѳ чего мы и и, видимъ вокругъ себя такую массу злодѣйсткъ, невозможныхъ въ животномъ мірѣ. Но зато человѣку доступенъ и высшій подъемъ, оду- а- хотвореніе инстинкта. Много званыхъ на и I это пиршество духа, но мало избранныхъ. о- ; Большинство лишь немногими поднимается, и и то не всегда, надъ уровнемъ животнаго инстинкта, и лишь избранные, сохраняя всю непосредственную, наивную, безсознательную LXVI свѣжесть и цѣльность инстинкта родитель- ской любви, въ то же время углубляютъ и расширяготъ сферу своихъ симпатій силою сознанія. Ихъ дѣти для нихъ не просто плоть отъ плоти и кровь отъ крови ихъ, — это само собой, — но, въ то же время изъ этой голой физіодогіи, а иногда даже безъ нея, разростается сложная и глубокая пси- хологія, захватывающая своими развѣтвле- ніями далее отдаленное потомство, а въ на- стоящемъ обнимающая все молодое, всФ ростки жизни, «въ нихъ же царствіе небес- ное». Передать этимъ новымъ роеткамъ жизни все передуманное, перечувствованное, выстраданное, передать для дальнѣйшаго приращенія, расчистить имъ путь къ добру и правдѣ, увидѣть въ нихъ и черезъ нихъ осуществленіе своихъ собственныхъ идеа- ловъ — такова мечта и забота людей, о ко- торыхъ я говорю. Такіе люди могѵтъ обла- дать большими или малыми талантами, мо- гутъ даже владѣть или не владѣть секре- томъ практическаго педагоги ческаго такта, но они, во всякомъ слѵчаѣ, люди-маяки, на общій строй мыслей которыхъ можно смѣло полояшться, какъ на руководящее начало. Кто такъ понималъ родительскую любовь, что трагически скрасилъ ею даже безеозна- тальныхъ злодѣевъ Разумова и Молчалина кто такъ терзался за своего сына, какъ Шел- гуновъ, тѣмъ можно повѣрить. Это воистину люди-маяки. Сильное непосредственное чув- ство играетъ въ нихъ роль якоря или фун- дамента въ житейскомъ грунтѣ, а на этомъ фундаментѣ высится зданіе, увѣнчанное оза- ряющими даль гіутеводнымъсвѣтомъсознанія. III. О ішоателяхъ того лагеря, къ которому принадлежали Щедгуновъ, ходиТъ много ле- гендъ, самыхъ фантастическихъ, и меня всегда занимали вопросъ: откуда онѣ берут- ся? Какъ слагаются? Такъ, однако, я этого вопроса и не рѣшилъ. Не понимаю. Дѣло въ томъ, что здѣсь мало общей механики кле- веты и сплетни. Ей вѣдь подлежитъ лишь частная жизнь писателя, и хотя это, конечно, обширное поприще для любителей, но затѣмъ остается еще публичная, литературная дѣя- тельность, часто поглощающая всего чело- вѣка, такъ что у него и частной-то жизни никакой нѣтъ.- А литературная дѣятельность