Сочинения Н.В.Шелгунова. Т.1

725 ПИСЬМА о воспитані II. житейская исгорія, исторія, въ которой все пу- тается и мѣшается, н никто не можетъ найти своего мѣста, потому что ни теорія наслажденія, ни теорія стоицизма указать его не могутъ. Констатируя по- вседневный фактъ, теоріи эти раздѣляютъ людей но богатству, учата людей зависти, ненависти и враждѣ, но не даютъ имъ въ руки истиннаго нси- хическаго руководителя. Въ древнемъ мірѣ ученія о наслажденіи нахо- дили равновѣсіе въ ученіи о государствѣ. Польза государства служила силой, ограничивавшей стре- мленіе лица къ наеланаденію. Человѣкъ имѣлъ право наслаждаться свободно лишь до тѣхъ норъ, пока его наслажденіе не наносило ущерба общественному интересу. Но этотъ уравновѣшивающій принципъ исчезъ вмѣстѣ съ древнимъ міромъ. Древняго человѣка, поглощаемаго государствомъ, смѣнилъ новый, и идея ранвоправностп и равнаго достоинства урав- няла теперь всѣхъ людей. Въ древнемъ мірѣ чело- вѣкъ служилъ государству, въ новомъ — государ- ство служить человѣку. Государство есть именно та охраняющая и сберегающая сила, которая га- рантируетъ каждой личности свободу, счастье, «жизнь». Признавая руководящимъ началомъ древній принцииъ наслажденія, мы внадаемъ въ непослѣ- довательность. Если цѣль жизви — наслажденіе, и если государство должно обезпечить счастье ка- ждой отдельной личности, то что же обуздаетъ едино- личный ироизволъ? Личность, лишенная всякой узды, выскочить изъ себя; каждый будетъ жить, какъ ему живется, дѣлать, что ему нравится, и каждый болѣе слабый задохнется въ этой атмо- сфер']; безконечнаго насилія. А государство, по- кровительствующее лицу, должно будетъ покрови- тельствовать такому порядку. Что же останется отъ общества н государства? Подобное нротиворѣчіе могло быть примирено лишь установлен іемъ такого новаго принципа, ко- торый былъ бы прпсущъ всякому человѣку и ле- жалъ бы въ самыхъ органическихъ его основахъ. А такъ какъ природа, общество, человѣчество, міръ и вся окружающая наеь действительность имѣютъ для насъ значеніе только по отношенію къ нашей душѣ и настолько, насколько они въ ней отражаются, то, ясно, что въ этой самой душѣ и слѣдовало искать безошпбочнаго общаго основанія для человѣческаго новеденія. Руководящій прин- ципъ могъ быть поэтому только психологическимъ. Новое европейское общество формулировало его словомъ «счастье» и «правомъ на счастье; . Ка- ждый человѣкъ хочегь быть счастливымъ, долженъ быть счастливымъ и пмѣетъ нраво быть счастли- вымъ. Въ первый разъ это выраженіе получило легальное юридическое утвержденіе въ американ- ской констптуціи; затѣмъ оно было употреблено французами. Кантъ, доказывавшій непослѣдова- тельность древняго принципа, говорить, что чело- вѣкъ не только долженъ быть счастливь, но и дол- женъ быть достоинъ своего счастья. Законовѣды и юристы приняли эту мысль и ввели ее въ дѣйсгвую- щія юрндическія ностановленія. Не впадаютъ ли философы, юристы и законовѣды въ непослѣдова- тельность? Человѣкъ ничего не долженъ. Пспхологія не знаетъ ни должнаго, ни недолжнаго. Она знаетъ только, что человѣкъ, какъ психическій аппарата, дѣііствуетъ по непзбѣжвымъ законамъ нричинъ п послѣдствій; что поведеніе его не больше, какъ рефлексъ;что если онъ поступаетъ такъ, ане иначе, — значить онъ и не можетъ поступать иначе, и что, такимъ образомъ, ионятіе о должномъ исчезает, въ собственномъ нротпворѣчіи. Поэтому психологія не моралнзируетъ; не ея дѣло учить людей, тому, что они должны дѣлать: ея задачи ограничиваются тѣмъ, чтобы показать, какія явленія возникаютъ, какъ слѣдствія извѣстныхъ прпчинъ. и при какпхъ причинахъ какія послѣдствія неизбежны. Такимъ образомъ, для психолога исчезаетъ моральный прин- ципъ, что человѣкъ долженъ быть достоинъ счастья, и остается только, что человѣкъ долженъ быть счастливь, и что онъ имѣетъ право на счастье. Замѣнивъ формулу «наслажденія» формулою «счастья», психологія установила одннъ общій принципъ, одинаковый для каждаго отдѣльнаго человѣка, и слѣдовательно — для всѣхъ людей. Въ древней формулѣ такого общаго момента нѣтъ. Развѣ Иванъ Гусъ испытываль какое либо насла- жденіе, когда его жгли на кострѣ? И въ чемъ могло заключаться наслажденіе человѣка, который для какой нпбудь отвлеченной цѣли обрекалъ себя на лишенія, страдавія и смерть? Въ чемъ могло за- ключаться наслаяаденіе суворовскихъ солдата, ка- рабкавшихся черезъ Альпы? Въ чемъ могло за- ключаться наслажденіе наполеоновскпхъ грена- деръ, которые соглашались лучше умереть, чѣмъ уступить хоть одинъ шагъ неиріятелю? Развѣ тео- ріей наслажденія можно объяснить такое явленіе? По этой теоріи, напротпвъ, слѣдовало, чтобы суворовскіе солдаты не шли въ походъ, а напо- леоновскіе гренадеры не сражались. Теорія на- слаждевія допускаетъ только одно страданіе — неудовлетворенна™ сгремленія. Но къ чему стре- мились наполеоновскіе гренадеры подъ Аустерли- цемъ, — неужели только къ тому, чтобы отдыхать посліі сраженія на голой и сырой землѣ?.. Величайшее счастье человѣка — «жить», и вели- чайшее несчастье — «не жить». Жизнь есть нико- гда не останавлпвающійся психическій процессъ, выражающійся въ свободномъ поведенін. Хотите по- нять яшзнь — взгляните на ребенка. Еще груднымъ, лежа въ люлькѣ, онъ постоянно воспринимает! внѣшнія впечатлѣнія и отдаетъ ихъ. У него не иро- ходитъ ни одной свободной минуты, — онъ весь дѣя- тельность и жизнь и несчастливъ только тогда, ког- да не можетъ быть свободенъ. Но вотъ ребеяокъ уже овладѣлъ своей мускульной системой, и — онъ бѣгаетъ, поета, шумптъ, кричптъ, стучитъ, какъ сумасшедшій . и ни одной минуты не остается празд- нымъ. Машина работаетъ, не останавливаясь. По- садите ребенка на стулѣ и велите ему быть непо- движным! — дѣтей часто такимъ образомъ наказы- ваютъ за шалости — п что же? Не прошло и ми-