Сочинения Н.В.Шелгунова. Т.1

729 П И С Ь М А О в О С II И Т А Н I И. 730 шего поведенія и двигаегь каждаго отдѣльнаго чело- вѣка и все человѣчество въ иаправленіи обще- ственна™ интереса и общаго блага. Общественная жизнь есть самая полная жизнь, потому что даетъ дѣятельнымъ силамъ человѣка наиболыній мате- ріалъ. Поэтомуто, несмотря на всѣ задержки и уклоненія, общественный прогресса, остановиться не можегь, ибо источникъ его въ самой душѣ чело- вѣка, въ законѣ его силъ. Если, такимъ образомъ, жизнь есть дѣятель- ность, взятая въ отношеніи къ другпмъ людямъ; если характеръ есть сумма особенностей, дающая цвѣтъ человѣческому поведенію, — то ясно, что ха- рактеръ долженъ получить именно такое содержи- те, которое двигало бы все поведеніе человѣка въ направлевіп общественнаго прогресса и обществен - наго блага. Только эта идея есть высшій критерій поведеяія, высшая цѣль нашихъ иоступковъ, склон- ностей и стремленій. Жизнь есть счастье только тогда, когда человѣкъ можетъ вполнѣ и свободно пользоваться своими силами въ расширяющемся на- правлены, и самая полная и всесторонняя жизнь есть самая счастливая жизнь. А всесторонняя жизнь — только общественная. Воспитательныя вліянія. Въ повседневной практикѣ воспитанія все спу- тано, неясно, рутинно и не имѣетъ твердой опоры въ точномъ, научномъ принципѣ. По-этому мы, вос- питатели, раскидываемся въ мелочахъ, частно- стяхъ и противорѣчіяхъ и не только не умѣемъ под- крѣппть ни одного своего воспитательна™ правила психологическимъ доказательствомъ, — мы посту- паемъ хуже; — сбиваемъ съ толку дѣтей и портииъ все дѣтское нравственное міровоззрѣніе, вводя въ него юридизмъ, нетафизическіе пріемы мышленія и привычку говорить словами. Дѣти, можетъ быть, не меньше насъ взрослыхъ ищутъ одного руководящаго начала и аріаднпной нити, которая бы выводила ихъ пзъ лабиринта ихъ дѣтскихъ недоразумѣній. Каждый, даже не особен- но пытливый, ребенокъ ищетъ такого основанія, чтобы подвести подъ него свое поведеніе. Причи- на, по которой ребенокъ поступаетъ такпмъ обра- зомъ, очень проста; — ребенокъ чаще, чѣмъ мы съ вами, убѣждается въ существованіи неизбѣжнаго закона прпчинъ и послѣдствій. Отыскивая руко- водящій иринцинъ, ребенокъ провѣряетъ васъ, сво- его воспитателя. Одинъ девятилѣтній мальчикъ снрашиваетъ своего отца: «Папа, скажи, когда и за что ты на меня сердишься?» Ребенокъ вѣрно нод- мѣтилъ факты своей жизни, но только не умѣлъ возвести ихъ къ ясно-созданному единству. Желая удовлетворить требованіямъ свопхъ воспитателей, всякій ребенокъ старается опредѣлить, что они поз- воляют, и чего не позволяютъ. Какъ же это узнать? Есть веіцп легко диступныя, есть трудно доступный. Вашъ сынъ, положи мъ, учится въ гимназіи; вы хотите, чтобы онъ былъ уменъ и учился хорошо: вы дѣлаете ему замѣчанія, выговоры, вы его на- казываете за единицы. Вы говорите ребенку, что онъ не будетъ уменъ , если не будетъ учиться хо- рошо. Понять ваши требования нетрудно, и ребенокъ очень скоро ихъ понпмаетъ. Онъ почти сразу за- помнилъ, что умъ есть ученье, а чтобы хорошо учиться, нужно быть прилежнымъ п долбить свои уроки, й онъ ихъ долбитъ, онъ прилеженъ, онъ по- лучаетъ хорошіе баллы и доволенъ, и счастливь ро- дительской лаской. Да и какъ не понять такпхъ простыхъ фактовъ, такого простого слѣдствія, та- кой простой причины? Конечно, ребенокъ не понн- маеіъ, что такое умъ, — да знаютъ ли это и его ро- дители? — но онъ очень хорошо понимаетъ, чего отъ него требуютъ, и превосходно подмѣтилъ непріят- ныя практическія послѣдствія, идущія слѣдомъ за неисполненіемъ этого требованія. Совсѣмъ другое, когда ребенокъ всгупаетъ въ область нравственныхъ отношеній, въ ту сложную область чувства, въ которой онъ жпветъ. Здѣсь, что ни шагъ, то — противорѣчіе, неясность, неточ- ность, неопределенность и разное толкованіе однихъ п тѣхъ же отношеній. Въ этой широкой области для ребенка все смутно, начиная съ безпричинныхъ, повпдпмому, процессовъ внутренняго чувства и кон- чая чувствами, порождаемыми отношеніями къ дру- гпмъ людямъ. Дѣтское сознаніе положительно без- сильно справиться съ массою подавляющаго его ма- , теріала. Какъ долженъ вести себя ребенокъ, какъ' ему согласить требованін своего «я» съ требова- ніями чужого «я»? Онъ встрѣчаетъ запрещенія и замѣчанія на каждомъ шагу, но почему? Есть ве- щи ясныя и очевидный, какъ «умъ», но еще боль- ше неяснаго. Когда ребенокъ прибилъ своего това- рища или брата и за это получилъ отъ отца илп матери тукманку, маленькій буянъ познаетъ горь- кимъ опытомъ, что драться не слѣдуетъ, потому что за это его бьюгъ самого. Но предположимъ, что ребенокъ ѣстъ заобѣдомъ сладкій пироп,; онъ об- грызъ его тамъ, гдѣ повкуснѣе, а остального не хочетъ, п онъ суетъ огрызокъ своей сестрѣ. «Фи, какая мерзость, развѣ это можно дѣлать!» — замѣ- чаетъ сердито мать. А почему нельзя, спрошу я васъ? Почему это мерзость? Почему мерзость отдать свои объѣдки и не мерзость отдать непочатый ку- сокъ? Ясно, что мать смотритъ на вонросъ съ точ- ки зрѣнія прилпчій и благопристойности. И ребе- нокъ заучиваетъ только внЬшнгою сторону явленія, слѣдсгвіе, а не причину; онъ заучиваетъ на па- мять, что такое-то дѣйствіе не допускается въ об- ществѣ, но почему — ему этого не растолковали. И въ самомъ дѣлѣ, почему слѣдовало отдать весь пи- рогъ? Если отдать пирогъ, нужно отдать и супъ, и жареное, отдать и свои яблоки. Гдѣ конецъ уступ- кѣ? Ребенокъ положительно въ туманѣ, и конечно онъ своими доказательствами скорѣе убѣдитъ васъ, чѣмъ вы его — своими принципами приличія и благо- пристойности. Вопросъ становится еще бодѣе сложнымъ и за- нутаннымъ, когда, для разъясненія отношеній, при- ходится вводить отвлеченный понятія о справед- ливости, долгѣ, уваженіи, человѣческомъ достопн- ствѣ. Извѣстное правило практической морали: «не дѣлай того другому, чего не хочешь, что-