Кризис русской школы

— 11 — внутреннихъ дѣлахъ. Но останавливаться подробнѣе на томъ, какъ былъ организованъ берлинскій университетъ въ 1810 году, было бы излишне. Какъ мы сказали, съ нимъ змакомъ всякій, кто зыакомъ вообще съ еовременнымъ университетскимъ дѣломъ. Гумбольдтовъ университетъ сталъ прототішомъ всѣхъ современныхъ университетовъ. Конечно, это было горчичное зерно. У 43-хъ профессоровъ, читавшихъ въ 1810 году 81 курсъ, слушателей собралось всего лишь 247 человѣкъ. Орга- низаторамъ новаго учрежденія пришлось выдержать упорную борьбу изъ-за конюшенъ отданнаго подъ университетъ велико- княжескаго дворца: военные не хотѣли выводить оттуда ло- шадей, профессорамъ же конюшни нужны были для лабора- торій, гдѣ подъ ихъ руководствомъ студенты могли бы само- стоятельно работать. Но изъ' лабораторій, помѣщавшихся въ конюшняхъ, и выросъ городъ современныхъ ученыхъ ин- ститутовъ при берлинскомъ университетѣ. Идея необходимости для университета семинаріевъ и лабораторій была дана тогда: на протяженіи XIX вѣка только измѣнился масштабъ ся осуществленія. А въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ юный берлинскій универси- тетъ за первыя десятилѣтія своего существованія жилъ даже болѣе полной жизнью, чѣмъ современные университетскіе гиганты. Мы говорили, какую цѣну его духовные творцы согласно придавали тому, чтобы университетъ представляли собой истинную universitas litterarum, одушевленную созна- ніемъ внутренняго своего органическаго единства. Всякііі про- фессора всякій студентъ по требованію ихъ долженъ былъ быть хотя немножечко философъ. «Спеціальному образованію въ избранной области, — такъ писали Шеллинги, — должно пред- шествовать позпаніе органической связи всѣхъ науки. Тотъ, кто предназпачаетъ себя для одной опредѣленной отрасли знаній, долженъ уразумѣть, гдѣ ея мѣсто въ этомъ цѣломъ, каковъ одушевляющій ее особый духи и какъ надо образо- вываться въ ней, чтобы она гармонично примкнула къ цѣлому, а, значитъ, вмѣстѣ съ тѣмъ уразумѣть и способъ, какъ они долженъ усваивать науку, чтобы думать въ ней не рабски, а свободными человѣкомъ въ духѣ цѣлаго». Въ тѣ времена,