Кризис русской школы

Государство и наука. 1911 годъ. I. «Въ наше время,— внушалъ Э. Ренанъ Франціи «Наполеона маленькаго», гдѣ еще приходилось дѣлать подобныя внушс- пія,— на свѣтѣ существуютъ націи двухъ порядковъ: у однѣхъ есть ученые, у другихъ нѣтъ. Эти послѣднія находятся въ такомъ же глубовомъ политическомъ упадкѣ, какъ и въ интел- лектуальномъ. Мусульманскій Востокъ соперничалъ съ евро- пейсіснмъ Западомъ и даже торжествовалъ надъ нимъ до XYI вѣка, т.-е. до зарожденія современной науки. Мусульманскій міръ самъ приготовплъ себѣ гибель, задушивъ въ лонѣ своемъ зародыши науки въ XIII столѣтіи...» Значеніе наукъ для внутренней и внѣшней національной мощи не долго ускользало отъ внпманія власти въ новыхъ европейскихъ государствахъ. Не ускользнула отъ нхъ внима- нія и та сторона дѣла, которую мы приведемъ оиять-таки въ Ренановой формулировкѣ. Душой такъ-называемыхъ ири- кладныхъ знаній, цѣнность которыхъ особенно оросается вь глаза и пастырямъ народовъ, и нхъ стадамъ, всегда являлась и является чистая наука. Ея же культура въ болынинствѣ странъ велась и ведется людьми, вынужденными жить своимъ трудомъ. «А между тѣмъ наука, источникъ великаго прогресса, сама по себѣ непродуктивна. Она обогащаетъ тѣхъ, кто ее примѣняетъ, по не истшшыхъ своихъ созидателей. Ни Ныо-