Кризис русской школы

— 76 — Въ чемъ залогъ процвѣгаиія нѣмецкихъ университетовъ ? Не въ совершенствѣ ли правительственныхъ уставовъ, которыми регулируется ихъ жизнь? Далеко нѣтъ. Взять хотя бы Пруссію, главное изъ германскихъ государствъ. Ея университеты и по- нынѣ во многомъ подчинены постановленіямъ, включеннымъ въ Das allgemeine Landrecht, — въ это законодательство «временъ Очаковскихъ и покоренья Крыма», когда въ Германіи тенденцін просвѣщеннаго абсолютизма достигли кульминаціонной точки. Прусскій законъ содержитъ въ себѣ и сейчасъ такое архаи- ческое опредѣленіе XVIII вѣка: «Школы и университеты суть государственный учрежденія, имѣющія своей задачей наста- вленіе юношества въ полезныхъ знаніяхъ и иаукахъ». Но что же? Развѣ въ сентябрѣ нынѣшняго года на празднованіи сто- лѣтняго юбилея берлинскаго университета это помѣшаетъ пред- ставителямъ не только академическаго, но и правительственна™ оффиціальнаго міра чествовать Пруссію, именно за то, что она первая вняла горячей проповѣди В. 'ф'. -Гумбольдта, Шлей- ермахера и Фихте «объ университетахъ въ нѣмецкомъ смыслѣ», что она первая въ Берлинѣ стерла съ университета старую школьную печать, что она первая провозгласила университетъ прежде всего созидателемъ и носителемъ науки? И развѣ эти привѣтствія не будутъ выражать собою жизненную правду вопреки архаизму соотвѣтственной статьи закона? Или возьмемъ статьи уставовъ разныхъ нѣмецкихъ универ- ситетовъ (въ Германіи каждый университетъ имѣетъ свой уставъ), которыя относятся къ положенію студентовъ. Чего тутъ нѣтъ ! Кунсткамера ! «Какіе-то уроды съ того свѣта». Съ годъ тому назад-ъ одинъ изъ самыхъ серьезныхъ органовъ нѣмецкой прессы посвятилъ этому вопросу горячую статью съ требованіемъ, чтобы изъ уставовъ убраны были такія адми- нистративный окаменѣлости. Мы приведемъ нѣсколько строкъ изъ ея начала: „Ргеі ist der Bursch!" Такъ поютъ, такъ подчасъ искренно вѣрятъ питомцы almae mains, и съ еще болыпимъ убѣжденіемъ поютъ и по- вторяютъ это тѣ, кто стоитъ отъ студенчества подальше. Однако свѣ- лЛя происшествія въ Берлинѣ и МарбургЪ довольно въ странномъ свѣтѣ выставляютъ эту хваленую „академическую свободу". Что дѣло тутъ оказывается не безъ гнили, теперь иному это стало ясно. Но