Письма К.Н. Бестужева-Рюмина о смутном времени

— 21 — 20 . 31-го іюля 1893 г. Отъ души благодарю Васъ за любезную присылку Смита. Онъ очень интересенъ; видно, что это запись по свѣжему впечатлѣнію. Конечно, извѣстію о самоубійствѣ Ѳеодора Борисовича вѣрить нельзя. Можно ли вѣрить его письму къ Димитрію? Кто издаетъ Смита? Это не изъ „Чтеиій“. Очевидно, особое изданіе. Въ при- сланномъ Вами экземплярѣ нѣтъ прішѣчаній. Меня заняло Ваше замѣчаніе о враждѣ иотомковъ Андрея Кобылы съ потомствомъ мурзы Чета. Вообще, теперь я понимаю, почему Вы обращаетесь и впередъ, и назадъ. Ваше отыскиваніе связей родственныхъ теперь мнѣ ясно. Очевидно, Вы слѣдите за теченіями жизни. Въ этомъ отношеніи Ваше изслѣдованіе будетъ особенно плодотворно. Я недоумѣвалъ, пока думалъ, что цѣль Ваша — выясненіе Углицкаго событія и лица Разстриги. Теперь по- нимаю, что Вы ставите дѣло шире, и я вполнѣ согласенъ съ Вашею постановкою дѣла. Ваша характеристика Шуйскаго вполнѣ меня удовлетворяетъ. Къ Гермогену Вы, мнѣ кажется, относитесь строго; это можетъ быть человѣкъ былъ иеглубокаго ума, но патріотъ несомнѣнно. Онъ Щуйскаго не любилъ и поддерживалъ его изъ патріотизма. Предлагалъ онъ въ кандидаты не только Голицына, но и Рома- нова. Сближеніе Разстриги съ иноземцами могло смутить истаго москвича, какимъ былъ Гермогенъ. Кто онъ? Это любопытно. Едва ли онъ Голицынъ; не изъ дома ли онъ Голицыныхъ? Это можетъ быть. Бартеневъ заявилъ объ его происхожденіи слишкомъ голословно. Странно, если Соловьевъ говорили ему это, почему онъ не заявилъ печатно и не сказали никому другому. Бычковъ, который былъ близокъ съ Соловьевыми, никогда отъ него этого не слыхали. Шеинъ казненъ уже по смерти Филарета, и Соловьевъ (ка- жется) полагали, что при Филаретѣ съ нимъ не обошлись бы такт, сурово. Нелады Шейна съ Филаретомъ для меня новость.