Письма К.Н. Бестужева-Рюмина о смутном времени

— 33 — онъ принялъ горькую необходимость признать Владислава, но и то съ его, Гермогена, условіемъ: принять нравославіе. Если онъ стоялъ за Голицына, то въ ту пору еще не могъ предлагать престола Владиславу. Дѣло иное, когда увидѣлъ, что все власть имущее идетъ на эту комбинацію. Спорить ему было нельзя; но и тутъ онъ сначала защищалъ. Шуйскаго, потомъ предлагалъ своихъ канди датовъ и только по пуждѣ призналъ Владислава. Приставать къ обману, хотя бы и Сигизнунда, онъ бы не сталъ. Въ двоедушіи Гермогена винить, конечно, нельзя. Заглянулъ въ донесеніе Ѳеодорита и Ѳ. И. Шереметева о поѣздкѣ ихъ въ Ипатьевскій монастырь: тамъ сообщается, что великая старица говорить о Гришкѣ Отрепьевѣ, для котораго измѣнили Годуновымъ; а о нрирожденномъ государѣ говорится въ томъ смыслѣ, что не только избранный царь, какимъ и былъ Михаилъ, но и прирожденный въ тогдашнихъ обстоятельствахъ былъ бы поставленъ въ затрудненія. Мнѣ кажется, что эти слова нельзя толковать въ томъ смыслѣ, что она считаетъ Разстригу го- сударемъ прирожденнымъ („Собраніе Государственныхъ Грамотъ и Договоровъ “ , т. III, № 10). Само собою ясно, что изъ этихъ словъ нельзя вывести заключенія о самозванствѣ Разстриги. Это только новая иллюстрація политики Ѳ[едора] Щикитича], который и изъ нлѣна руководилъ всѣмъ. Кстати о плѣнѣ: въ дѣлахъ „Ар- хива Министерства ІОсріціи “ есть показаніе одного русскаго, вн- дѣвшаго его въ плѣну, кажется, въ Маріенбургѣ. Тридцать лѣтъ тому назадъ я списалъ это дѣло, но у меня спиеокъ зачиталъ Костомаровъ. Помнится, дѣло въ Московскомъ столѣ и относится, кажется, къ 1614 году. За годъ, впрочемъ, не ручаюсь. Изъ всѣхъ толкованій событія 15-го мая Ваше считаю наи- болѣе прочнымъ, какъ, кажется, уже и писалъ Вамъ въ одномъ изъ послѣднихъ писемъ. Лѣтописный разсказъ уже давно оставленъ всѣми; слѣдственное дѣло, мнѣ кажется, потрясено Вашимъ ана- 32. 6-го октября 1893 г. 3