Письма К.Н. Бестужева-Рюмина о смутном времени

— 50 — 54 . 18-го мая 1894 г. Донесеніе италъянскаго агента о царевичѣ, напечатанное Ѳ. И. Успенскимъ, очень интересно; особенно интересно стано- вится оно при свѣтѣ Вашихъ розысканій. Сомнѣваюсь только въ томъ, чтобы preti grechi можно было понимать буквально; не зна- чить ли это просто православные священники? Свѣдѣніе о гонцѣ царя Ѳеодора, предлагавшими Димитрія, очень важно, какъ прямое свидѣтельство, а не заявленіе о томъ, что онъ „еще младъ“. Я уже писалъ Вамъ, что Острожскій, „Кастелянъ Краков- скій“, именно Янушъ, несочувственный отзывъ котораго приведенъ въ моей статьѣ. Признаюсь, что Вы увлекли меня своими соображениями о иолитикѣ Никитичей при ПІуйскомъ и въ междуцарствіе. По моему, это надлежащая точка зрѣнія. Чѣмъ болѣе развиваются Ваши изслѣдованія, тѣмъ болѣе укрѣпляете Вы меня въ старомъ моемъ убѣждепіи, что во всѣхъ событіяхъ той эпохи такъ или иначе сказалась рука царя Ѳеодора Микитича. Кстати, гдѣ его портрета, нѣкогда отпечатанный Бартеневымъ, о которомъ онъ, когда былъ съ Вами у меня, отзывался что-то глухо? Полемика Иловайскаго съ Суворинымъ дѣла не подвигаетъ ни на іоту. Думаю, что и „Смутное время 11 немного внесетъ въ науку, ибо самая мысль о западно-русскомъ шляхтичѣ не новая. На нее попадалъ Костомаровъ; Смирнова увѣряетъ, будто таково было мнѣніе и императора Николая. С. С. Перфильевъ говорили мнѣ, что онъ уѣзжаетъ въ Мо- скву, ибо здѣсь онъ сдѣлалъ все, что ему было нужно. Теперь онъ, вѣроятно, уже въ Москвѣ.