Итоги XVIII века в России. Введение в русскую историю XIX века

ности правильнѣе, систематичнѣе, завѣщанное московскимъ государством », въ другихъ... «создать изъ завѣщаннаго Москвою служилаго человѣка... благородыаго шляхтича- дворянина». Уже само названіе шляхтича, съ прибавленіемъ опре- дѣленія « благороднаго », выдаетъ, съ какими, хотя и смутными, мыслями связывалось это переименованамо- сковскаго служилаго человѣка въ умѣ царя-преобразователя. Заимствованное изъ Польши, но производимое отъ нѣмецкаго Geschlecht, это названіѳ заключало въ себѣ указаніе на зна- чеиіе рода или, какъ у насъ раньше выражались, породы. Но эта реформа, долженствовавшая какъ бы замести слѣды происхожденія сословія изъ княжеско-царской дворни, имѣла только терминологическое, да и то, какъ мы увидимъ, скоропреходящее, значеніе. Даже самъ иниціаторъ реформы, безъ сомнѣнія, не отдавали себѣ отчета, къ чему, собственно, она его обязываетъ. Па самомъ дѣлѣ, «понятіе о благород- номъ дворянинѣ, — говорить вышеназванный ученый, связы- вается (Петромъ Великимъ) не съ понятіемъ о происхожде- ніи «отъ благороднаго корени», а съ понятіемъ о службѣ государству. Такой благородный получаетъ и спеціальное Боспитаніе и образованіе, потребныя для его благороднои службы». Петръ Великій не только не укрѣгіилъ и не возве- личилъ принципа происхожденія, а, напротивъ, явно под- чинили его началу личной выслуги. Законъ, которыми по- слѣднее было проведено въ жизнь, была знаменитая «та бель о рангахъ», открывшая доступъ въ чиновную знать, а отсюда и въ дворянство, людямъ худородными. «Мы для знатной породы, — гласить именемъ царя, п. 8 «табели», никому такого ранга не позвволяемъ, пока они намъ и отв честву никакихъ услуги не докажутъ, и за оные харак- тера не получать». А въ другими случаѣ, разъясняя сенат} признаки знатности, Петръ Великій даетъ недавней мо сковской традиціи личной квалификаціи еще болѣе выпук- лое онредѣленіе. «Знатное дворянство, пишетъ они, —по годности считать». Установлѳніе строгой зависимости межД} годностью лица и занимаемыми ими въ жизни и глазахъ другихъ ноложеніемъ нельзя не признать справедливыми Правда, критерий, на основаніи котораго опредѣлялась эта