Итоги XVIII века в России. Введение в русскую историю XIX века

— 338 — пріятнаго для него закона; вопросъ о таковомъ былъ будто возбужденъ еще въ законодательной комиссіи конца 1760-ХЪ годовъ. Слухъ оказался ложнымъ, а затишье оказалось за- тшньемъ передъ бурей Пугачевщины. При всей своей сти- хийности это грандіозное народное движеніе явилось въ до- статочной степени лорожденіемъ сознательной ненависти рядового казачества и крѣпостного крестьянства противъ общаго ихъ врага — дворянства и бюрократіи. Вся крѣ- постная Россія была пугачевской, не даромъ всѣ проклама- ціи Пугачева подчеркивали антидворянекіе мотивы. Расчетъ военной коллегіи оказался ошибочнымъ : потре- бовалась мобилизація не карательныхъ сотенъ, а цѣлыхъ армій подъ начальствомъ Бибиковыхъ и Суворовыхъ. По- жарь былъ залитъ моремъ крови; вслѣдъ за дикой оргіей крестьянской мести насталъ чередъ дворянъ торжествовать не менѣе дикую побѣду... Отнынѣ Екатерина могла сравнительно спокойно цар- ствовать: казалось, сила была сломлена, которая могла бы помочь народу «взять себѣ волю». Дѣйствительно, въ остав- шіеея Екатеринѣ лѣтъ двадцать жизни крестьянскіе бунты нарушали ея покой — по разу въ годъ: съ 1774 по 1796 гг. извѣстны волненія крѣпостныхъ только въ 20 вотчинахъ 18 помѣщиковъ. Въ свое время у Екатерины хватило легкомыслія въ ея «литературно-политической болтовнѣ» съ французскими кор- респондентами обратить въ шутку всю Пугачевщину. Екате- рина не успѣла сомкнуть глазъ, какъ возникли крестьян- скія волненія въ 31 губерніи. Озаренный ихъ кровавнмъ заревомъ сошелъ въ могилу «окаянный», какъ пророчески окрестилъ его Дмитрій Ростовскій, XVIII вѣкъ. III. «Время лихое, шатаніе великое и въ людяхъ смута... Внутри страны происходятъ ужасы ; никогда еще преступле- нія не были такъ наглы; безнаказанность и дерзость дошли до крайняго предѣла».