Итоги XVIII века в России. Введение в русскую историю XIX века

— 340 — Допетровская Русь дожила до « нравственная банкрот- ства», но она и не могла не дожить до него; слишкомъ ужъ былъ слабъ и блѣденъ тотъ лучъ знанія, который едва проникалъ сквозь мракъ невежества, тяготѣвшій надъ рус- ской землей. Въ самомъ дѣлѣ, что бы не говорили апологеты древней Руси о’ достигнутой ею высокой ступени культ, ур- наго развитія, для разоблаченія неосновательности хъ опти- мистическаго взгляда на роль школы и ооразованія въ московскую эпоху достаточно указанія на «весь контекстъ явленій русской культуры», противорѣчащій всей аргумен- таціи въ пользу такого взгляда. Впрочемъ, историческая наука располагаетъ убедительными доказательствами, под- тверждающими безотрадное призыаніе автора « Очерковъ рус- ■ ской культуры », что « вся допетровская наука массы огра ничивалась часословомъ и псалтыремъ», иначе говоря, что наука, проникшая въ массу народа, была лишена истинно просвѣтительнаго содержанія. Однако мало того, что само по себѣ убого просветительное значеніе этой науки: легко представить, до< чего ничтожна сила дѣйсгвія ея на народную массу, если извѣстно, что въ пе- ріодъ времени отъ 1678 — 1689 гг. часословъ и псал- тырь расходились ежегодно въ 1.500 — 3.000 экземпля- рахъ, т. - е. въ лучшемъ случай дѣлались достояні- емъ ’одного изъ 5 — 10.000 русскихъ людей. Разумеется, въ действительности отношеніе счастливыхъ обладателей этихъ просвѣтительныхъ пособій ко всей массѣ населенія было гораздо болѣе неблагопріятно, такъ какъ главнымъ ихъ потребителемъ былъ не частный человѣкъ, а церковь. Положимъ, такое равнодушіе къ печатному слову было слишкомъ въ порядкѣ вещей: изысканія о степени рас- пространенности начальныхъ элементовъ образованія въ Рос сіи наканунѣ петровской реформы обнаружили, что югда простая грамотность была случайностью. Насколько мало даже въ конце ХУІІ в. « механическая хитрость » чтенія и письма являлась необходимымъ образовательнымъ сред- ствомъ, видно хотя бы изъ того, что весь ежегодный спросъ со стороны 16 милліоновъ населенія на буквари выражался въ болйе чймъ скромной цифре— 2.000 экземпляровъ ; о й цомъ же цовальномъ невежестве народа свидетельствуем