Итоги XVIII века в России. Введение в русскую историю XIX века

Въ разсматриваемую здѣсь эпоху наиболѣе распростра- неннымъ типомъ романовъ былъ « романъ съ приключеніями » и «восточныя повѣсти». Въ предпочтеніи, какое оказывалъ имъ читатель, сказалась страсть послѣдняго къ романиче- скому сюжету, сложной интригѣ и экзотической сценѣ дѣй- ствія. Положимъ, эту страсть воспитала въ немъ сама жизнь, столь бѣдная внутреннимъ содержаніемъ и внѣшними впе- чатлѣвіями, но литература стала играть на стрункахъ этой страсти, не зная ни мѣры, ни удержу и нимало не заботясь о расширеніи предѣловъ, въ которыхъ книга могла бы удо- влетворить и уму, и чувству, и фантазіи читателя. Но та- кое угодливое служеніе книги запросамъ скорѣе инстинкта, чѣмъ сознанія русского интеллигента, привело ее къ дол- пому разрыву съ русской жизныо, и привело къ нему съ роковой неизбѣжностыо. Русскій интеллигентъ превратился въ обитателя двухъ міровъ, одного — крѣпостной Россіи другого сказочнаго Ельдорадо. Возможно, что книга, чте- ніе которой переносило человѣка въ этотъ другой, идеальный шръ, вліяла благотворно на умъ и чувство его, но объек- том воздѣйствія книги все же, какъ была, такъ и оставалась о ласть однихъ воображаемыхъ ощущеній, испытывать кото- рый въ будничной, реальной жизни читателю никогда не приходилось. Подъ гипнозомъ книги читатель переживалъ «нѣжныя и сладостный » ощущенія, познавалъ «изрядныя и и олагородныя чувства», проникалъ въ «тайности человѣ- ческаго сердца», виталъ въ «далекихъ, невѣдомыхъ» стра- нахъ, облитыхъ свѣтомъ фантазіи: словомъ, жилъ въ мірѣ чудесъ. А дочитавъ послѣдшою страницу романа, читатель возвращался въ тотъ міръ дѣйствительности, въ котором, о ооразЬ человѣка на волѣ ходили, какъ жалуется одна тровская челобитная, « львы пожирающіе, зміи ехидные и олки свирѣпые». И вѣдь совершалъ читатель этоть пере- Щъ безпрепятственно, какъ ни въ чемъ не бывало: въ са- мъ дѣлѣ, пропасть между обоими мірами была до. того Slu Ha ’ а ПерѲХ0ДЪ изъ °Д Н0Г0 «іра въ другой до того тремителенъ, что читатель невольно дѣлался жертвой сво- рода оптическаго обмана и, не смущаясь, шагалъ черезъ і.„ ропасть безъ малѣйшаго головокружеиія, — шагалъ, Даже пропасти не замѣчая никакой. Какъ ни невѣроятенъ