Итоги XVIII века в России. Введение в русскую историю XIX века

— 378 — слуга бытовой пьесы исчерпывается такими сближеніемъ сцены и жизни. Дѣло въ томъ, что новый репертуары театра действовали на зрителя въ томъ же направленіи, въ какомъ романъ просвѣщалъ своего читателя, съ той только разни- цей, что бралъ оігь свои сюжеты изъ области, которую ори- гинальный русскій романъ использовали лѣтъ 30 и больше спустя. Другими словами, какъ романъ читался, такъ пьеса смотрѣлась съ тѣмъ, чтобы читатель и зритель научались «искуенѣе любиться». Таішмъ образомъ бытовая пьеса только содействовала развитие той «чувствительности», которая для своего времени, несомненно, имѣла известную цѣну, какъ «марка истинной образованности; но въ то же время эта пьеса, принципіально признававшая своей сферой дѣиствія одно лишь воображеніе, отнюдь не содействовала искорене- ние той двойственности въ душе русскаго человека, кото- рая при случае позволяла ему, какъ, напр., пензенскому помещику Струйскому, быть сентиментальными поэтомъ и мучителемъ своихъ крестьянъ. Наконецъ цену бытовой пьесы не могутъ поднять ни самый выборы сюжетовъ ни, равнымъ образомъ, проводимая ею тенденція. Положимъ, авторы ея перестали брезгать сюжетами изъ народнаго быта, но сколько- нибудь правдиваго изображенія этого быта напрасно будешь искать въ нарисованныхъ ими на сцене картинах ь. Въ этихъ картинахъ деревня положительно облита солнцемъ счастья, и неудивительно, что, согретый лучами его, забитый парень превратился въ сіяющаго jenne premier, грязная бо- соножка въ очаровательную ingenue и что оба они нашли досуги и время въ совершенстве пройти науку, «какъ ис- куснее любиться». Мало того, одинаково чудодейственным* оказалось солнце счастья и по отношенію ко всей массе одно- сельчанъ «Миловзора» и «Прелесты»: въ хоре 1 жйзнерадост- ныхъ пейзановъ самый опытный глазъ не узнаетъ сераго му- жичья, а въ песняхъ его самый тонкій слухъ не уловитъ ни единой меланхолической нотки... Входить въ подробный анализы жизни, рисуемой бытовой пьесы, здесь не мЬсто, да и не стоить труда; не стоить не только потому, что из бытокъ въ ней неѳстественныхъ ситуацій и приторных* чувствъ наводите нестерпимую скуку, а потому, что жизнь, изображаемая ею, не реальная действительность, а красивая