Итоги XVIII века в России. Введение в русскую историю XIX века

тивъ « благородныхъ », сумѣлъ соединить въ одномъ лицѣ журналистаи общественнаго дѣятеля. Защитой «свободы» перомъ, внесшими въ журналистику ярко демократическойтенденціи, Новиковъ далеко опередилъ свое время и потому казался призванными къ тому, чтобы дать новое направленіе «народному умоначерганію». Однако, становясь на путь служенія «общему благу», Новиковъ пе- ребивали дорогу Екатеринѣ, давно убѣжденной, что пони- маетъ « общее благо » она одна и что одна она стремится къ осуществленію его. Си Новиковыми она разошлась уже въ самомъ вопросѣ о зцдачахъ публицистики и роли писателя въ обществѣ; не мудрено потому, что вопроси о сущности «общаго блага» явился для нихъ спорными въ еще боль- шей степени. На взглядъ Екатерины литературѣ надлежало оставаться въ сторонѣ огь общественной жизни; если книга и жур- налъ и должны, между прочими, служить « исправленію нравовъ, то это служеніе должно имѣть цѣлыо совершенство- вате только личныхъ моральныхъ отношеній и личнаго уклада жизни. Согласно пониманію императрицы публицисту и писателю не должно быть дѣла до вопросовъ, соста- вляющихъ будто монополію законодателя и правителя, а слѣдуетъ ему быть просвѣщеннымъ собесѣдникомъ и гу- манными наставителемъ читателя, быть миротворцемъ въ случаѣ недоразумѣній въ семьѣ, быть посредникомъ между отцами и дѣтьми, быть вдохновителемъ влюбленныхъ и руководителемъ молодежи на жизненномъ пути. Словомъ, у Екатерины имѣлся очень опредѣленный идеалъ «добро- сердечнаго » писателя, къ которому Новиковъ подходили всего менѣе. «Дурныя шутки», къ которыми они прибѣгалъ для иллюстраціи печальной правды русской жизни, оскорбляли оя эстетическій вкуси ; его « меланхолическая письма » раз- дражающе дѣйствовали ей на нервы ; затронутый ими во- проси о взаимоотношеніяхъ между «подлостью» и «благо- редствомъ» она настойчиво игнорировала и не только си точки зрѣнія редактора «Всякой Всячины». Напротивъ, въ полную противоположность Новикову, Екатерина озабочена внушеніемъ читателями журнала душе- спасительной истины, «что ихъ долги, какъ христіанъ и Итога XVIII вѣка. 25