Итоги XVIII века в России. Введение в русскую историю XIX века

— 386 — согражданъ, велитъ имъ имѣть повѣренность и почтеніе къ установленными для ихъ блага правител ьствамъ... наипаче тогда, когда всякій изъ нихъ признаться долженъ, что мо- жетъ быть никогдаи нигдѣ какое бы то ни было правленіѳ не имѣло болѣе попеченія о своихъ подданныхъ, какъ цар- ствующая надъ ними монархиня». Повидимому, монархиня эта была искренно озабочена по- литическими воспитаніемъ своихъ подданныхъи для этой цѣли заручилась въ лицѣ оборотня-редактора «Всякой Вся- чины» содѣйствіемъ публициста, проникнутагоея же взгля- дами и стремленіями. Однако коронованнымижурналистами предполагалось,что вся русская публицистика будетъ дер- жаться въ границахъ, намѣченныхъ съ его легкой руки; онъ ожидали, что представители періодической печатипро- никнутся всѣ до одного» сознаніемъ своего « христіанскаго и гражданскаго » долга, заключавшегося въ проелавленіп положительныхъ сторонъ русской жизни и въ отказѣ отъ критики тѣхъ золъ и недостатковъ,отъ которыхъ эта жизнь хронически страдала. Противоположность взглядовъ Екатерины и Новикова на дѣло, которому они оба служили, вела ихъ съ логической необходимостью къ литературной полемикѣ, а дальше она вела, правда, уже безъ этой необходимости, къ трагическому конфликту между безсильнымъ печатнымъсловомъ и все- сильной самодержавной властью. Этотъ конфликтъ имѣетъ далеко не только принципіаль- ное значеніе, и предетавляетъ онъ далеко не только біогра- фическій интересъ: отъ того или иного исходаего зависѣла просвѣтительная сила, какую смогло бы обнаружить наро- дившееся въ лицѣ Новикова общественное мнѣніе въ Россіи. Литературная полемикамежду Екатериной и Новико- выми, неизбѣжная самапо себѣ, должна была со временемъ только обостриться въ виду той настойчивости, съ которой первая предлагала журналами«не касаться къ пороками», а второй сосредоточивали все свое вниманіе на соціальной темѣ. Разумѣется, исходи борьбы былъ предрѣшенъ съ пер- ваго же начала; слишкомъ были неравны силы спорющихъ сторонъ. Вся сила одной коренилась въ личномъ мужеств^ и стойкости убѣжденій ; другая всегда могла не только