Ключевский В.О. Очерки и речи

— 101 — ясняетъ тотъ же кодексъ, становится какъ бы настоящей дочерью своего воспріемника (<о; ovjftev Ооуа-сгра аотоо уеѵо[хеѵт]ѵ), „ибо ничто такъ не можетъ вызвать отеческое расположеніе и слѣдовательно создать законное препятствіѳ къ браку, какъ ■союзъ, въ которомъ души связуются Божіимъ посредствомъ“. Иная статья Прохирона вся содержитъ въ себѣ не самый законъ, а только основаніе закона. Такъ, перечню запрещен- ныхъ браковъ между лицами, не состоящими въ кровномъ родствѣ, онъ предпосылаетъ общее правило: „при заключеніи брака мы должны соображать не только то, дозволенъ ли онъ, но и то, благопристоенъ*ли онъ“ *). А иногда законо- датель, объясняя законъ, простыми и остроумными сообра- ■женіемъ закрѣпляетъ какую-нибудь очень тонкую и трудно- уловимую связь государственнаго порядка. Въ числѣ слу- чаевъ, дѣлающихъ завѣщаніе недѣйствительнымъ, Прохиронъ -ставить и тотъ, когда завѣщатель, ведя съ кѣмъ-либо тяжбу, назначить царя своими наслѣдникомъ, если только наслѣдство .неслѣдуетъцарю и помимо завѣщаніянаісакомъ-либозаконномъ ■основаніи: хотя цари, поясняетъ законодатель, не подчинены законами наравнѣ съ подданными, они ! все-таки живутъ по законами**). Такая наклонность мотивировать законъ спо- -собна произвести впечатлѣніе и на современнаго человѣка, привыкшаго ко вразумительному, хотя и неразговорчивому -.закону, который повелѣваетъ не разсуждая, хотя и даетъ понять, почему онъ такъ повелѣваетъ. Тѣмъ сильнѣе должна была подѣйствовать эта особенность византійскаго законода- тельства на русскаго человѣка XI — XII вѣка, видѣвшаго въ законѣ не обдуманную необходимость, а не допускающую разсужденія угрозу. Это дѣйствіе усиливалось еще самой композиціей доступныхъ Руси византійскнхъ кодексовъ, ко- торая дѣлала ихъ болѣе способными воспитывать и испра- влять понятія о правѣ, чѣмъ указывать способы возстано- *) Proch. t. X, с. 1; t. VII, с. 28 и 16. **) Jbici. t. XXV, С. 4: ы fap xai v6|Amc о[ [ЗааіХаг ouy_ ojioxeivxai aX>.’ -ouv xaxct vojious ToXtTEUOMxai.