Ключевский В.О. Очерки и речи

— 118 — поэтъ байроновскаго направдѳнія, нѣвецъ разочарованія, а разочарованіе — настроеніе мало приличествующее школьному возрасту и совсѣмъ неудобное для педагога, какъ воспита- тельное средство. Между тѣмъ, послѣ старика Крылова, кажется никто изъ русскихъ поэтовъ не оставилъ послѣ себя столько превосходныхъ вещей, доступныхъ воображенію и сердцу учебнаго возраста безъ преждевременныхъ возбу- ждены, и притомъ, не въ наивной формѣ басни, а въ видѣ баллады, легенды, историчѳскаго разсказа, молитвы или про- стого днрическаго момента. Неожиданно и то, что русскій поэтъ первой половины нашего вѣка сталъ пѣвцомъ разоча- рованія. Настроѳніе, которое въ поэзіи обозначается именемъ великаго англійскаго поэта, сложилось изъ идеаловъ, съ какими западно-европейское общество переступило чрезъ рубежъ XVIII вѣка, и изъ фактовъ, какіе оно пережило въ началѣ XIX вѣка,— изъ идеаловъ, подававшихъ надежду на невозможность подобныхъ фактовъ, и изъ фактовъ, показав- іпихъ полную несбыточность этихъ идеаловъ. Байронизмъ ■ это поэзія развалинъ, пѣснь о кораблекрушѳніи. На какихт развалинахъ сидѣлъ Лермонтовъ? Какой разрушенный Іеру- салимъ онъ оплакивалъ? Ни на какихъ и никакого. Въ тѣ годы у насъ бывали несчастія и потрясенія, но ни одного изъ нихъ нельзя назвать крушеніемъ идеаловъ. Старый вѣрованія, исторически сложившіяся и укрѣпившіяся въ общественномъ сознаніи, уцѣлѣли, а новыя идеи еще не успѣли дозрѣть до общественныхъ идеаловъ и свѣялись, какъ мечты отдѣльныхъ умовъ, неосторожно отважившихся забѣжать впередъ своего общества. Намъ не приходилось сидѣть на рѣкахъ вавилонскихъ, оплакивая родныя разру- шенный святыни, и далее о пожарѣ Москвы мы вспоминали неохотно, когда вѣлсливою и сострадательною рукой орали Нарижъ. Поэзія Лермонтова развивалась довольно своеобразно. Поэтъ не сразу понялъ себя; его настроеніе долго остава- лось для него самого загадкой. Это отчасти потому, что