Ключевский В.О. Очерки и речи

— 121 — сказывается то чувство житейской нескладицы, противорѣчій людской жизни, которое проходитъ основнымъ мотивомъ въ раннихъ произведеніяхъ Лермонтова. Онъ съ любовью искалъ этихъ противорѣчій и съ наслажденіемъ любовался ими, не отворачиваясь даже отъ самыхъ пошлыхъ, съ такимъ мефи- стофельскимъ злорадствомъ изображенныхъ имъ въ стихо- твореніи Ч т о т о л к у ж и т ь. Не даромъ самъ поэтъ сопо- ставлялъ себя съ своимъ „хладнымъ и суровыми" демономъ, называя себя зла избранникомъ, который въ жизни зло лишь испыталъ и зломъ веселился; припомнимъ, что первоначально поэтъ думалъ изобразить демона торжѳствующимъ и жертву его страсти превратить въ духа ада, какъ будто торжество зла тогда болѣе гармонировало съ его эстетическимъ настро- еніемъ. Изъ всѣхъ этихъ несродныхъ поэту усилій вообра- женія и сердца онъ вынесъ, по его словамъ, усталую душу, объятую тьмой и холодомъ, еще далеко не достигнувъ рубежа молодости. Лермонтовъ быстро развивался. Согласно съ привычнымъ направленіемъ своей мысли, онъ и этой небезпримѣрной особенности своего роста придавали траги- ческое значеніе. У него сложился взглядъ на себя, какъ на человѣка, рано отцвѣтшаго и преждевремено созрѣвшаго, успѣвшаго отжить, когда обыкновенно только начинаютъ жить. Любимыми образомъ, къ которому онъ обращается для своей характеристики, былъ тощій плоди, до времени созрѣвшій, который сиротой виситъ между цвѣтовъ, не радуя ни глазъ, ни вкуса. Ужасно старикомъ быть безъ сѣдинъ. Въ 1S32 г., 18-ти лѣтъ отъ роду, Лермонтовъ писали въ одномъ дружескомъ письмѣ: „все кончено; я отжилъ, я слишкомъ рано созрѣлъ; далѣе пойдетъ жизнь, въ которой нѣтъ мѣста для чувствъ“. Онъ стали думать, что пора мечта- ній для него миновала, что онъ утратили вѣру, отцвѣлъ для наслажденій и потеряли вкусъ въ нихъ; по крайней мѣрѣ, за годъ до выхода изъ юнкерской школы (1833 г.), мечтая