Ключевский В.О. Очерки и речи

— 127 — Она проходить непрерывающимся мотивомъ по всей его поэзін; сначала заглушаемая звуками, взятыми съ чужого голоса, она потомъ становится господствующею нотой, хотя и не освобождается вполнѣ отъ этихъ чуждыхъ звуковъ. Нѣкоторыми наружными признаками и переходными момен- тами своей поэзіи Лермонтовъ близко подходилъ къ разными скорбнымъ міросозерцаніямъ, философскимъ или поэтическими, и кн разочарованному презрѣнію жизни и людей, и ки пессимизму, который относится іси міровому порядку, какн брюзгливый учитель ки торопливому экспромту разсѣяннаго школьника, и ки желчной спазматической тоскѣ Гейне, для которой міри — досадно-разстроенный музыкальный инстру- ментъ, а жизнь— раздражающая логика противорѣчій. Но все это— цѣлыя міросозерцанія, создающія скорбное настроеніе. Ноэзія Лермонтова— только настроеніе бези притязанія освѣ- тить міри какими-либо философскими или поэтическими свѣтомп, расшириться ви цѣльное міросозерцаніе. Притоми, нѣкоторыми частями своего психологическаго состава это настроеніе существенно отличается отъ всѣхъ видови скорби. Скорбь есть грусть, обостренная досадой на свою причину и охлажденная снисходительными сожалѣніемъ о ней. Грусть есть скорбь, смягченная еостраданіемъ ки своей причинѣ, если эта причина— лицо, и согрѣтая любовью къ ней. Скор- бѣть значитъ прощать того, кого готовъ обвинять. Грустить значить любить того, кому сострадаешь. Еще дальше грусть отъ міровой скорби. Эта послѣдняя вызывается общею при- чиной, которая всѣхъ равно касается и если не во всѣхъ возбуждаетъ скорбь, то носителей скорби заставляетъ скор- бѣть за всѣхъ. Грусть всегда индивидуальна, вызывается отраженіемъ житейскихъ явленій въ личномъ сознаніи и настроеніи. Но простое по своему психологическому составу, это настроеніе довольно сложно по мотивами, его вызыва- ющими, и по процессу своего образованія. Люди живутъ счастьемъ или надеждой на счастье. Грусть лишена счастья, не ждетъ, даже не ищѳтъ его и не жалуется.